– Разумеется, от пытки ваш отказ её не избавит. Это будет предложено потерпевшей стороне. Представляете, что выберут родители для убийцы их единственного сына – наверняка «Трон фараонов» или «Хвост русалки».
– Проще самому отдаться в руки палачу, чем…
– Не думаю, что вы останетесь при своём мнении, едва он начнёт.
– Вашей чести, видимо, не привыкать отправлять невинных на муки. А что бы вы выбрали, скажем, для собственной жены или дочери?
– Неудачная шутка!
– От одних названий кровь стынет в жилах! Вот, например...
– «Жаркое на железных дровах»? – прочитал судья. – Очень просто, но весьма результативно. Толстые прутья накаляют докрасна, а потом ими проводят по обнажённой коже. Нестерпимая боль приходит молниеносно, и что лучше сознаться – обычно понимают очень быстро. Но есть и проблема, у некоторых особо впечатлительных один вид раскалённого железа вызывает обморок, приходится приводить в чувства, иногда даже не начав.
Представить жутко, как вытерпеть такое, однако… Ожоги могут быть страшные, но, если они заживут, останутся только шрамы. Будет очень больно, зато недолго. Болевой шок, но сразу за ним – спасительное забытьё…
– Прижигаются преимущественно кожный покров и мягкие ткани. Лицо и жизненно важные органы не затрагиваются, – судья походил на торговца, желающего во что бы то ни стало всучить залежалый товар. – Также девственницам не принято подвергать воздействию грудь и интимные места. Скажем, с немой из шайки Циклопа не было ограничений – чем развязать язык. Если б он у неё ещё, хм, имелся!.. Зато у вашей подзащитной есть. И что им рассказать, уверен, найдётся. Но правила – есть правила… Дальше остались «Стальная дева» и «Лабиринт», откуда грызуны ищут выход через внутренности испытуемого. Выбрали наконец? Тогда поставьте подпись, прямо здесь, напротив нужного пункта.
– Это ещё зачем? – с негодованием оттолкнул учитель протягиваемое секретарём перо.
– Во избежание недоразумений, – объяснил судья. – Чтобы потом не заявляли, будто вовсе не то имели в виду.
– Когда пытка будет прекращена?
– Об этом сообщу дополнительно, обвиняемой тоже полезно узнать.
– А если она лишится чувств? – проговорился Фридрих.
– Несомненно, продолжать дальше смысла не будет, по крайней мере, некоторое время.
С омерзением защитник вывел на пергаменте своё имя, подумав, что, пожалуй, это постыднее, чем получить клеймо на тело.
– Здравия желаю, ваша честь и вы, господа, – поклонился им словно воплотившийся из попахивающего гарью сумрака здоровяк, такой же прокопчённый, и тут же нахлобучил обратно головной убор с прорезями для глаз, не дав рассмотреть лица. – Работёнка намечается? Чего изволите для начала?
– Вот, – ткнул судья в пергамент.
– Ясно, – понял заплечных дел мастер, видимо, гордившийся своей грамотностью, и бросил невзрачному юнцу с угреватым лицом, видать, помощнику с зыбкой перспективой наследования ремесла. – Хватит шкрябать! Делом займись! Раздуй огонь и сунь железки греться.
Парень отложил метлу. Заработали мехи, со свистом вгоняя воздух в груду тлеющих углей, и показалось, сразу потеплело. Уж точно, стало светлее. Багровые отблески жаровни выхватили почти весь двор, лишь чёрные тени по углам ещё больше сгустились. Учителю захотелось отодвинуться, хоть он и так сидел достаточно далеко. Удовлетворившись, помощник палача направился в кладовую, порылся там, и минуту спустя, краснея от натуги, подтащил к огню нечто и впрямь напоминающее круглые дрова, только тонкие, длинные и несоразмерно тяжёлые. Пришлось прогуляться два раза.
– Пяти достаточно? – поинтересовались у судьи. – Всё равно больше нет.
– Думаю, да, – кивнул тот и пояснил: – Это заготовки для мечей. Среди кузнецов бытует мнение, что прежде, чем отведать крови в бою, ещё не принявшему окончательную форму оружию полезно испробовать человеческой плоти. Особенно ценятся клинки, сделанные из куска железа, под которым преступник сознался.
«Сломить волю хрупкой девочки не менее почётно, чем одолеть вооружённого врага!..» – подумал учитель и отвернулся.
– Чего бездельничаешь? – прикрикнул тем временем тип в капюшоне на своего нерасторопного подручного. – Думаешь, у нас уйма времени, и так сойдёт?! Раздувай! Господам холодно! Или дай я, а то телепаешься, как варёный червяк. Ты же проследи, чтобы всё остальное приготовили.
Сам палач, избавившись от плаща, остался в кожаных штанах и заляпанном фартуке на голое тело, отчего плотно сбитая его фигура показалась ещё более устрашающей – очередной вожделенный типаж для ценителей неприкрытой грубой силы. Капюшон, скрывающий лицо, снимать не стал. Но по всему было видно, что служба ему по душе. И абсолютно не смущает, против кого приходится применять своё искусство. Он снова принялся качать мехи, поигрывая мускулами. Алое зарево от жаровни почти прогнало тени из закоулков. Снежинки таяли, не успевая опуститься на подметённые камни двора.