– Ничего не доказано! – перебил его Фридрих.
– Хорошо, – пожал плечами тот. – Раз защита настаивает, будем продолжать. Вы готовы признать?.. Куда она смотрит?
Палач сквозь дыры в капюшоне проследил направление её взгляда и замер, остановив взор под шляпой пилигрима. Воцарилась тишина, только бешеной змеёй скворчало под прижатым к телу железом.
Почему она не теряет сознание?! У учителя помутилось в глазах, подкатила тошнота. Не хватало самому лишиться чувств на виду у всех, включая её. Как она терпит такую запредельную боль?! В то время, как истинный виновник сидит напротив!.. От этого же можно умереть!..
– Расскажи, всё, как было, – не выдержал он. – Поведай им про…
– Да! – вторил, перебив, пастор. – Открой правду, признай вину…
Показалось, хранящий молчание пилигрим довольно осклабился.
– Признаю… – прохрипела девушка бесцветным, как хруст камней, голосом, едва шевеля обескровленным, потрескавшимся ртом. – Я во всём виновата… Не должна была брать… Нарушать обещание… Из-за меня погиб Мартин… И их милость чуть не померли…
– Что она говорит! – вскочил с места учитель. – Это неправда! Уберите! Сейчас ей насквозь прожжёт рёбра!..
– Защитник прав, – поддержали его. – Она во всём созналась. Продолжать смысла нет. Прекратите пытку! – прикрикнул судья на остолбеневшего живодёра. И тот, наконец, выйдя из оцепенения, отнял прут. Оттуда валил дым с запахом палёной плоти. Только теперь девушка вскрикнула и уронила голову. Эхо её голоса, подобно раненой птице, взлетело сквозь отверстие наверху, утонув в свинцовой вате низких облаков.
– Все свидетели, подозреваемая полностью призналась в содеянном, – объявил судья. – Вина доказана. Дело за приговором. Жаль, некому привести её в чувство. Не вовремя наш лекарь занемог.
Всё кончено! – Фридрих закрыл лицо руками.
*****
Страшное орудие с чмоканьем погрузилось в воду, над которой вспорхнуло облачко пара.
– Почисть от пригоревшего мяса, – велел очухавшийся кат помощнику. – Скажи оружейнику, ему повезло! Эта штуковина вытянула у ведьмы признание вместе с ейной силой и теперь просто обязана превратиться в знатный клинок! А наша работа окончена, – он зачерпнул воды и плеснул на ещё дымящуюся кожу. – Отдыхаем! Оклемается немного – и отвязывайте. Больше тварь не опасна.
Стражники отстегнули её, подхватив и собираясь тащить прочь – раздетую и обессилившую.
– Стойте!
Подскочивший учитель взял холодную руку, стараясь не смотреть на изуродованную ожогами спину. Как крылья вырвали, – подумалось ему. Непостижимо, но девушка была в сознании, только тяжело дышала, и на лбу, словно роса, блестели капельки пота.
– Зачем ты им сказала?.. – спросил Фридрих, еле сдерживая слёзы.
– Я не солгала, – с необъяснимым спокойствием ответила она. – На самом деле не исполнила клятву. И это из-за меня погиб Мартин. Если б я тогда не проговорилась, всё было бы по-другому. А теперь мне легче, как призналась…
– Что за глупость! Ты ни в чём не виновата!..
– Господу видней! Без вины он не послал бы испытания. Осталось недолго…
– Даже не думай!.. Я спасу тебя!
– Лучше помолись за меня.
– Боюсь, мне проще будет…
– Нет ничего проще, помолиться…
Он не смотрел, как уносят нагое, изуродованное тело. Лишь слышал перестук кандалов, волочащихся по камням. Скорее отсюда! – больше не мог тут оставаться Фридрих и первым, пригнувшись, нырнул под поднимающуюся решётку.
Приговор
Хмурое небо точно подмяло собой ничего не подозревающий, беспечный город. А, может, предвкушающий?.. Какое дело ему, привыкшему развлекаться, до страданий и горя, чудовищной несправедливости, творящейся внутри призванных защищать стен? Очередная забава! На площади от былой толпы осталась лишь горстка. Но глаза зевак возбуждённо светились:
– Что так тихо было? Хилой оказалась?
– Наоборот! – охотно поделился с любопытными пастор. – Крепче, чем с виду – на то она и ведьма!
– Созналась?
– А как же! Так что не только услышите, но и увидите во всей красе, когда настанет час исполнить приговор, который, не сомневаюсь, теперь ей вынесут.
– Гордитесь, что заставили безвинную оговорить себя?!. – с наскоку толкнул учитель плечом задержавшегося перекинуться впечатлениями. – Будто победой над!..
Тот даже не возмутился отсутствию извинений. А, посторонившись, изрёк елейным голосом:
– Пытаетесь спасти, хотя и миленькое, что скрывать, но бренное тело. А я – бессмертную душу, которая вашими стараниями легко могла отправиться в Геенну на вечные муки.