– Это не только меня касается.
– Тогда не рассказывай.
– Это касается одной благородной дамы, – пропустил Мартин мимо ушей последнюю фразу. – Сама госпожа положила на меня глаз. Хочет сделать приказчиком, а там, если дела хорошо пойдут, недалёк расклад и до кастеляна дослужиться.
– Не смеши. Ты же с арифметикой не дружишь.
– Всегда можно подтянуть. Был бы учитель нормальный.
– Для других лучше нашего не надо, – обиделась девушка. – И в чём тут тайна?
– Неужели не поняла? Небось, разумеешь, что такая милость – не за познания в арифметике, а за нечто другое.
– За красивые глазки?
– Хотя бы! А разве оно не так?
– Никогда не задумывалась. Глаза – как глаза, если, конечно, не пялятся нахально.
– Толку-то на тебя пялиться! – надул губы он. – Это ты в темень видишь не хуже кошки.
– С чего взял?
– Рассказывают.
– А ты и уши развесил. Ещё и не такое наплетут!
– Ну, да. Поговаривают, в лес ходишь, всякие травы для старухи собирать.
– Ночью меня там видали?
– Нет. Сами-то они леса чураются, даже средь бела дня туда не сунутся. А ты постоянно возле него ошиваешься.
– А где прикажешь пасти, коли там трава лучше? Не так-то легко хлеб заработать.
– И не боязно?
– Бывает… Просто я знаю, чего бояться, а не выдумываю себе. Не надо о них думать и показывать страх, тогда они не придут.
– Кто? Ты и с ними умудрилась признакомиться, что даже повадки знаешь? Впрочем, кому ещё – как не тебе… Только смотри! Кто в ладу с нечистью, к тому у людей доверия нет.
– Зато любят, чтобы скотина сыта была! Да и с кем мне там ладить? Всего то раз видела, и то еле ноги унесла…
– Испугалась?
– Ещё как! И что? Их милость, говоришь, в тебя втюрилась?
– Ну… Если и так, прямо об этом не скажет. Гордость не позволит. Но заметно, что оценила меня по достоинству. Она женщина серьёзная. Хоть бывшая монашка, кажись, обо всём знает. И не из книжек, как некоторые.
– Так не бывает.
– Ну, всё знать для полного счастья и не обязательно. А от одного чтения дни напролёт взрослым не станешь. Вот забила себе голову бесполезной ерундой, а о нужных вещах и не догадываешься. Не языком надо трепать.
– А чем?
– Хочешь, научу кое-чему?
– Не стоит трудиться. А то не знаю, чего у тебя на уме! И не подумай! Иначе – проваливай.
– Тогда кажи своё сокровище, – разочарованно протянул он.
– Оно и не совсем моё… – замялась девушка.
– А чьё? Да ты не бойся! Я, знаешь, могила. У тебя сейчас лицо, как было во время танца…
– Какое?
– Испуганное. Кого высмотрела?
– Никого. Показалось, наверное.
– Неужели?
Мая колебалась: говорить или нет.
– Кто бы он ни был, в обиду тебя не дам! – решил подбодрить юноша.
– Ишь, расхрабрился, не зная – перед кем! Самой немногим больше о нём ведомо. И не похож. С чего себе вообразила? Держится прямее и одет прилично. Далеко и темно было, вот и додумала невесть что… По любому, бояться нечего. Ко мне проявили доброту. А я! Распустила язык! Ведь меня просили! А если, и правда, он явился? За этим…
– Подарком? Не очень любезно с его стороны.
– Да нет! Я сама обещала вернуть!.. Думала, не пригодится… Жаль, конечно, когда всё так складывается…
– Ну, показывай, пока не отдала!..
– Нет, я нарушу слово…
– Ага! Лучше меня обмануть? Я к тебе с открытой душой, чтобы не было меж нами недомолвок. А ты – что-то померещилось, и на попятную. Как тебе после этого верить во всём остальном?
– Может ты и прав, скорей всего, померещилось, – вздохнув, Мая вытащила из-под воротника медальон на длинной цепочке и положила в его ладонь.
– Любопытно, – повертел он в пальцах украшение.
На крышке из потемневшего серебра в разбавленном туманом лунном свете блеснуло рельефное изображение двух скрещённых предметов: один напоминал кирку, какой орудуют в каменоломнях; другой походил на молот, только зачем-то усеянный шипами.
– Никогда похожего не попадалось, – оценил Мартин.
– Можно подумать, ты много видел.
– Ну так, кое чего. Уж не меньше некоторых. Не припомню, доводилось ли тебе бывать в замке? Мне вот посчастливилось. У госпожи-то получше имеются. С самоцветными каменьями.
– Сравнил!..
– А такое отдавать и не шибко обидно. Хочешь, взамен лучше подарю? Как у неё!..
– Ладно хвастать! Украдёшь?
– Зачем? Куплю на ярмарке.
– На какие шиши? Её драгоценности, знать, каждая целой деревни стоит.
– Ну, попроще, конечно… Но не хуже твоего. А денежки как-нибудь раздобуду. Должно ж и мне повезти.
– Потраться на более полезное.
– Сам решу. Не надо меня учить. Твой-то благодетель наверняка своим подарочком где-нибудь по дешёвке разжился.