Лязгнула цепь. Скованные ступни волочились по полу, оставляя на мраморе грязно-кровавые дорожки. Стражники увлекали обессиленное тело в черноту ночи. Сейчас её скроет... Навсегда!
– Куда заторопились? – окликнул судья дёрнувшегося вдогонку. – Теперь ваши тропинки разошлись и уже не сойдутся. Когда-нибудь поймёте, что к лучшему…
*****
По пути через площадь дорогу учителю загородил не в меру бойкий и шумный для позднего часа субъект.
– Приобретите именную вязанку дров ведьме в костёр, – нараспев протараторил он, – и ваши грехи сгорят вместе с ней!
Вокруг уже собралась небольшая толпа из тех, кто только-что с Фридрихом вместе покинул зал суда.
– Отборные, сухие! – продолжал зазывать предприимчивый торговец.
– А почему непременно на таких? – замялся нерешительный покупатель, то вынимая, то пряча деньги обратно в кошель. – Горят шибко быстро… Разве не заслужила подольше жариться?
– Ага! На мокрых задохнётся дымом прежде, чем начнёт выпекаться. А тут вся до корочки зарумяниться успеет, пока испустит дух.
– Дайте одну, побольше, – отсчитал пастор монеты. – Какую брать? Ни одной не вижу…
– Не беспокойтесь, доставят непосредственно к месту казни. Как зовут любезного господина?
– Неважно. Это от имени всего прихода. Приговорённая тоже была к нему причислена.
Учитель тараном пробился сквозь постылое сборище. Ненавидел ли кто когда-нибудь весь мир, как он?! Вряд ли от этой ненависти тот испытает хотя бы лёгкий зуд. Тем более такой бесчувственный!..
– Будьте все прокляты! – погрозил он в темноту пустеющих улиц. – Сегодня ВЫ себя приговорили!
* actus fidei (лат.) — буквально, акт веры. Синоним аутодафе.
Недуг
– Я забираю вещи! – выпалил Фридрих с порога, не поздоровавшись, и зло прибавил. – Желаю хозяину наилучшего самочувствия! – и только тут заметил заплаканные лица, чёрное платье на хозяйке и детях и завешенное полотном зеркало. И сразу всё понял! – Когда?..
– Два часа назад! – захлёбываясь рыданиями, несвязно заговорила вдова. – Сперва порывался идти! Потом просил позвать… Не священника, а того, кто обличён мирской властью. Но пока допрашивали ведьму, к ним не пускали! Сказал, дело очень серьёзно! Куда уж…
– Почему я ничего не знал… – безвольно опустился учитель на стул.
– Вам говорили.
– И верно! А я другим был озабочен!.. Вот и испортил, всё погубил, болван, и здесь, и там… Ну что за день! Врач к нему хоть приходил?
– Не было. Всё сам… А из званых никто не соизволил.
– Известно, что за болезнь?
– Вот, это вам… – протянули ему серебряный поднос с листком и конвертом, кивнув на лежащие там-же перчатки. – Наденьте.
– Зачем?
– Он велел.
Что ж. В последней просьбе умирающему не принято отказывать. Тем паче столь незначительной. Послушно их натянул и принялся читать. Почерк был ещё неразборчивей, чем обычно – писавший торопился и твёрдость руки оставляла желать лучшего:
«Старина Фридрих! На тебя вся надежда! Так и не удалось ни до кого достучаться. А дела прескверные! Куда хуже, чем может показаться! Похоже, мой случай не единичный, или вскоре перестанет таковым быть. Жертва профессионального любопытства!.. Коллеги тоже выказали интерес к неведомой болезни и теперь не отзываются, а это наша старинная знакомая. Но, как понимаешь, менее опасной от этого не становится. Вторая после pestis*, если не равная ей. Давненько не заглядывала, вот санитары и запамятовали, как выглядит. Правда, течение нетипично стремительное. За пару дней извела, проклятая! Характерные симптомы проявились лишь теперь, когда всё со мною, похоже, уже ясно… Умоляю, в который бы час письмо к тебе ни попало, немедля передай его бургомистру. Кстати, оно не запечатано, можешь прочесть. Даже обязательно прочти! Ради всего святого, соблюдая исключительные меры предосторожности! Надеюсь, моя бедная, возможно, уже вдова, напомнила про перчатки. И проследи, чтобы изложенные указания были сразу и неукоснительно исполнены!!! К телу не прикасайтесь. Лучше пусть его сожгут. И вещи старайтесь не трогать. Прощай! Дорогой друг! Да нескоро нам воссоединиться…»
*****
Колокольня молчала. Распорядились больше не отбивать по каждому умершему, иначе звонарю вообще с неё не слезать. И только часы на башне ратуши бесстрастно вели счёт, возвещая о наступлении следующего часа, готового забрать новых. Посреди площади возвышался свежевыстроганный столб. Не поленились установить, хотя некому ухаживать за больными! Пара плотников ещё возилась, доделывая помост. Учитель мысленно пожелал им не успеть закончить работу, но тут же спохватился – они-то в чём виноваты, если разобраться. Что им приказали, то и делают, переговариваясь между собой: