– Всё о своём… – раздражённо процедил бургомистр. – Виновна она, или нет – какая разница! Сотни умирают, а вы всё носитесь с девкой! Считаете, на ней греха меньше, чем на неразумных младенцах? Не думаете же, что это им наказание, ниспосланное Небесами за «несправедливо осуждённую». Вы ведь не верите в такую «высшую справедливость», господин учёный?
– Увы, нет, – не стал спорить учитель. – Как, погляжу, знающий предмет изнутри того же мнения о суде земном.
– У нас арестовывают, допрашивают и выносят приговор не из прихоти, – нудно произнёс градоначальник, видимо, судейское прошлое накрепко въелось. – Я не способен повлиять на решение, чего бы ни пообещали взамен. Правосудие не покупается ни за какую цену.
– Даже за спасение?
– Пренебрежение законами более губительно, чем самая страшная болезнь. Эпидемии рано или поздно сходят на нет. Оно же будет червём разъедать общество, пока не изничтожит его без остатка. Лучше потерять половину населения, но спасти город, чем…
– Какие громкие слова! – не проникся его красноречием Фридрих. – Жизнь тысяч людей, разумеется, не стоит подобной сделки? А сколько было получено за такую малость, как закрыть глаза на убийство торговцев, направляющихся в ваш «гостеприимный» край? Насколько мне известно, вы лично беседовали с одним из преступников, прекрасно зная из описания чудом спасшейся – кто перед вами. И это не помешало вам расстаться по-хорошему. Чем же убийцы завоевали расположение у блюстителя права, карающего ребёнка за поднятое битое яблоко?
– Послушайте! – устало выдохнул глава города. – О некоторых вещах не говорят, даже самым близким, даже на исповеди. Но о них и не жалеют. Только Высший Судья способен оценить, что в конечном счёте всё делалось во благо. А суду земному оставим задачки попроще, где решение более очевидно.
– Вот так всегда! – подвёл черту учитель. – Благопристойные дела вершатся за скромное жалование. А гнусные – во имя Отечества, народа, Бога – чего угодно, только не ради собственной выгоды!
– Пятью годами тому назад у меня был выбор: приговорить малолетнюю воровку к отсечению руки, как положено, или, пожалев, назначить самое мягкое наказание, – упирался бывший судья. – Она лишь одна из многих…
– Ставите себе это в заслугу?
– Необременительную, но всё-таки… Теперь же, благодаря вашей неуёмной любви копаться в чужом белье, расплачиваюсь своей репутацией… – говоривший вдруг осёкся, показалось, наигранно сморщился, но схватился рукой не за сердце, как привычно было б ожидать в подобной сцене, а за локоть.
«Что у вас с рукой, господин бургомистр? Помечены за мелкую кражу? Или нет… Богачам для самого лёгкого наказания требуется украсть в тысячи раз больше...»
– Вам непременно следует показаться в больнице, – посоветовал Фридрих.
– Лишнее. Наверно, от нервов. Такое и раньше случалось… – за годы успешной карьеры градоначальник поднаторел во лжи, но сейчас она была заметна невооружённому глазу. – А теперь, видите, предохраняюсь надёжно. Угадал, что не бросился тогда на зов вашего коллеги. Ему первому не повезло. Я же, надеюсь, ещё сумею встретить старость в уютном кругу семьи или того, что от неё останется.
– Полагаю, вам также небезразлична жизнь остальных? Тогда отмените казнь.
– Вы же сами недавно убеждали, что девчонка тут ни при чём, – скривилось будто выцветшее из-за нехватки солнечного света лицо. – А теперь заявляете обратное? Каким образом это остановит?..
– Увы… – не стал учитель врать. – Но замедлит. Во всяком случае, не ускорит.
– Думаете, она, и правда, способна? Отчего мы должны быть уверены, что не выйдет хуже?..
– Если не послушаете – точно выйдет! Понимаете, что поглазеть на сожжение соберётся весь город! Надо объяснять, к чему это приведёт во время эпидемии? Сейчас даже толком не знаем, сколько уже носит в себе возбудитель болезни. Вы же не желаете, чтобы она одновременно поразила всех?!.
– Ваши доводы выглядят разумными, – вздохнул бургомистр. – Приговор отменить не могу. Но попробую отложить его исполнение. До времени, пока зараза пойдёт на убыль. Судья, конечно, выступит против. В последнее время только и делает, что вставляет палки мне в колёса. Постараемся подвести его к этой мысли деликатно, чтобы ему казалось: он сам к ней пришёл. Поместим между строк в ответном послании. Вот, кстати, от него корреспонденция. Не распечатывал ещё. Очередная какая-нибудь пакость: намёки, угрозы, шантаж. Даже читать не хочется! Но придётся… Поможете сочинить убедительный ответ?
Фридрих кивнул. И городской начальник, аккуратно изъяв письмо из конверта с использованием обязательных перчаток, стал пробегать по нему глазами, всё явственнее рисуя на лице удовлетворённое изумление.