*****
Проклятый камень – желанный и страшный! А может, его проклятье – бредовый вымысел?!. Ведь, если разобраться, ничего сверхъестественного не происходит. Напротив, случилось именно то, что должно было случиться: Азартный игрок обязательно проиграет всё вплоть до штанов, если не остановился ещё до первого хода. Злодея и убийцу непременно найдёт возмездие. И коли ленивый и продажный закон не справился, его заменит бешеный зверь. Сытые горожане отгородились от чужого неблагополучия стеной, за которую вышвыривают голодных детей, вместо того чтобы поделиться с ними едой и теплом. Но невидимый враг добрался и теперь расправляется по одному с запертыми внутри. А невинная жертва, как всегда, наиболее удобна, чтобы сорвать на ней злобу! Чем по-настоящему помочь Мае, искал и продолжает искать этот дурацкий амулет, который и ценности не представляет?..
Но если так – значит, и надежды нет. Устроить закованной, под постоянной охраной, побег – никаких шансов! Подкупить тюремщиков – откуда взять денег?! Когда хоть какие-то водились?! Пилигрим прав – единственно остаётся уповать, что поиски увенчаются успехом. И тот получит своё. А другой, может, окончательно всё потеряет…
А пока время и силы без остатка уходили, чтобы облегчить страдания тем, кто при иных обстоятельствах, скорее всего, был бы не прочь с удовольствием понаблюдать исполнение приговора над ведьмой. А может, ещё не потерял надежду при благополучном для себя исходе. У Фридриха не было причин любить этот город и жителей. Они ходят в храм, молятся, поют хвалу милосердию, учась быть смиренными и добрыми. Но является кто-то вроде любимчика Бесоборца – молодого пастора, одурманивая и заставляя исполнять во имя «веры» то, что мало вяжется с добродетелями, воспетыми в молитвах и священных писаниях. Настоящим злодеям впору довольно потирать руки. Людской гнев снова обращён мимо них. Уж лучше ни во что не верить, заботиться о собственном благе – меньше принесёшь зла и точно не пожертвуешь ему жизнь, целиком и бескорыстно.
Как ни странно, среди добровольцев в госпитале немало исповедовало схожее мировоззрение. Только это не помогло им сохранить свою. А сам?.. Неуязвимость отчего-то не приносила облегчения. Давила тяжестью, делая копившуюся усталость невыносимой. Ход сражения не переломить, но и избавление в виде гибели не придёт. И каждая чужая воспринимается как вина, за которую не будет прощенья. Святой отец полагает, будто храним Господом, пилигрим – цинизмом и верностью пресловутой Цели. А что хранит, похоже, уже бывшего деревенского учителя? Слепой выбор чудовищной неведомой субстанции, напоминающей затвердевший сгусток тьмы? Будешь её искать, чтобы смерть и тебя заметила? Но ведь остальных она при этом не оставит!
*****
– Есть кто живой?
– Пока да, – недовольно отозвалась нора голосом Королевы. – Чего средь дня припёрся? Своим и то не разрешаю возвращаться с промысла, пока не стемнеет. Мёрзнут, но знают: лучше пристанище не светить.
– Спасибо вашему пугалу-привратнику, – еле смог отдышаться учитель, – указал сюда дорогу в дыму. Всё заволокло. Ни зги не видать, не то чтоб меня кто-нибудь заприметил!..
– Будем надеяться, – высунулась всклокоченная голова. – Не хотелось, чтоб всех разом накрыли. Нынче тут греемся-сохнем. В город выбираемся ближе к вечеру, когда, если кто за день из дома отважился, обратно копыта навострил. Может, за семью переживая, и над чужими сиротками сжалится. С чем пожаловал?
– Поесть принёс, лекарства…
– Давай. А там чего? – ткнул палец с обкусанным ногтем в свёрток пообъёмистее.
– Кое-что из платья. Потеплее… – всё-таки супруга, вернее, увы, ныне вдова друга Йозефа – замечательная женщина! Выкроила время подобрать, из чего старший вырос, и её ненужного, несмотря на снова нависшую над их домом беду… – Чулки с обувью разных размеров, чтоб всем подошло.
– Зачем такая роскошь? В своём сподручнее.
– Много его у вас? А на дворе зима, если заметила.
– Издержки ремесла, – «приветливая» хозяйка устроилась на корточках и сквозь бахрому измочаленной юбки почесала пузырь на примороженном мизинце ноги. – Нищенской братии положено работать налегке. В пустое брюхо под справной шкурой верят слабовато. Или зябни с протянутой ладошкой, или ходули протягивай.
– Сама говорила, прилично одетым детям, вроде вашего приёмыша, охотнее подают.
Хоть девочки в мальчиковом будут смотреться, прямо сказать, несколько странновато…
– Так это пока. Нас того… принаряженных, за воровство не сцапают?
– Нет. Подарок!
– Хотя… По карманам, наверно, проще шарить станет. Меньше будут шпынять и шарахаться. Только потом…