*****
Снилось, повторяясь, одно и то же: учитель пытается защитить Маю, руками, своим телом, но пышущее багрянцем железо проходит сквозь них, как сквозь морок, вновь и вновь с шипением касаясь её кожи. Но при этом нестерпимая боль пронзает самого. И не оставляет, когда он раз за разом возвращается рыться в гниющих отбросах, липнущих к ладоням, делая их и тело неподъёмными. По лицу струится пот, застя глаза. Смрадный пар забивает лёгкие.
Наконец, сам не понимая – как, он нащупывает, чего искал. Несётся, задыхаясь. Долго-долго поднимается бесконечными лестницами, заглядывая в решётчатые двери. За ними либо пусто, либо томятся создания, от которых торопливо отворачивается, не желая пускать в свой сон.
Узница обнаружилась за последней на самом верху, забившаяся в угол, натянув драный мешок на голову и спрятав лицо в коленях. Как же от неё пахнет! Как отрасли ногти на пальцах словно состарившихся рук! Незаметно минули годы, пока рылся в гнилье? Жива ли? «Очнись! Я пришёл отдать тебе! Он снова твой по праву!..»
Груда тряпья зашевелилась. К лязгу цепей присоединилось сиплое хихиканье. И над прикрытыми мешковиной тощими коленками из-под тени подобия капюшона всплыла безгубая улыбка.
– Не забыли обо мне, господин учитель?
Сон не удалось прогнать, даже оторвав каменную голову от подушки и протерев глаза ватной рукой. Пилигрим возвышался над кроватью в ореоле тусклого света, пробивающегося через окно. Ещё светло?.. Или уже…
– Не рады? – с наигранным укором приветствовал он. – Вот, решил проведать. А то давненько не объявляетесь в условленном месте.
– Разве заведение не закрылось? – тоскливо вспомнил Фридрих. – Жаль повара, славно готовил…
– Но крыша и столы со стульями остались. А аппетита и так нет.
– Отчего же? Прежде за вами не замечал, чтобы чужое горе могло его испортить.
– Оно всегда у кого-то происходит. Не голодать же из-за этого.
– Боитесь разделить его с остальными?
– А вы нет? Вряд ли способны понять, как угнетает вынужденное бездействие. Увяз, точно мухой в паутине этих каменных кружев, будь они неладны!
– Так развеялись бы! В больнице лишние руки не помешают, а кое-какие знания – тем более.
– Готовы уступить место? Убивать время, напутствуя в Пекло тех, с кем всё уже решено – увольте! Как-то не по чину.
– Но на меня-то его, драгоценное, тратите.
– А на кого ещё? Вы хотя бы умеете слушать. Не пропускаете мимо ушей суть, соглашаясь подобострастно со всем подряд. А, даже отвергая, воспринимаете разумом. Это нынче большая редкость! Люблю пытливых. Вон, несмотря на всё, находите возможность почитывать.
Прознал-таки! – с досадой подумал учитель. Откуда только берёт свои «глаза и уши», когда на стенах почти никого не осталось?
– Не удовлетворите досужее любопытство, – перешёл от намёков пилигрим, – что там наша мошенница вам передавала?
– Кое-чего из библиотеки. Восполнить некоторые пробелы в практических знаниях.
– Неужели в местной академии мало писанины по медицине?
– В знакомом тексте проще искать.
– Понимаю, кое-какие описания. Наизусть ещё не вызубрили? – хитро улыбнулся гость. – Видел вашу любезную. Даже издали под шубой заметно округлившийся живот. Укрепляет родственные связи с прежним владельцем своего состояния, вынашивая ему внучонка?
– Не огорчусь, если будет девочка, – проговорился Фридрих. – Похожая на неё.
– И как объяснит бедняжке, куда подевался отец? Мужчине легче свыкнуться с долей бастарда. Может, хоть он окажется достойным дедовой славы.
– А не опасаетесь, что, выросши, пожелает расквитаться с убийцей?
– Полноте, вы же уяснили, что это был несчастный случай.
– За который кое-кого осудили на смерть! – напомнил учитель.
– Довольно! Не желаю повторяться, разжёвывая суть пастушкиной вины. Теперь у городских тоже есть реальный повод питать к ней «признательность».
– Опять про свой дурацкий камень? Всё ещё верите в его козни и что он тут? Разуйте глаза!
– Намекаете на свою благодетельницу? И правда, для будущей матери всё разрешилось удачней некуда. Сохранила свободу, титул и замок, и теперь развязаны руки. А тот, кто тщетно пытался её вразумить, да ещё уничтожил компрометирующее письмо, заперт в крысоловке? Тогда ловко нас всех провели! Тоже задумывался об этом. Но не её размах. Даже если ей, и впрямь, настолько ненавистны все эти кичливые горожане, либо на них плевать, и просто пытается навести на ложный след… Постойте, а вдруг она кое-кого опять приревновала? Похоже, и новоиспечённая вдовушка переживает о нём больше, чем о покойном муженьке. Когда постучался навестить пациента, на ней просто лица не было.