Можно не прятаться, на такой и здесь – никто не позарится. Никто? Но есть же, которые питаются падалью. Существует ли способное у них вызывать отторжение? Или испуг? Второе скорее… Так ищи, откуда исходит безымянный ужас, затмевая остальное!
И тот, как бы издеваясь, стал понемногу выползать из сумрака. Подвывая, хоть ветра не ощущалось. Тихонько подбираться, окружая медленной воронкой. Из которой не выбраться.
В другой раз давно б уж проснулся! Любопытно до конца досмотреть? Или просто пробуждения не будет… Примечательно, что на пороге смерти первым умирает страх. Раз чьи-то козни пытаются отвлечь, значит, близок к цели! Только как её увидеть, всё равно что слепому?!.
Вот: Слушай не разум, шарахающийся от бесплотных теней сомнений. А сердце, трепещущее под рёбрами пичугой в хлипкой клетке, оставленной на милость голодной кошки. Желудок, готовый вывернуться наизнанку… В этом отвратительном месте попавший сюда благодаря злобе, алчности или просто безответственности предмет, не желая повторения перечисленного, должен сделаться омерзительнее всего остального. И тем себя выдать! Что накануне, при дневном свете, показалось таким? Груда под дверью из мертвецкой?! Или нечто рядом… Ямина, в которую даже не смог заставить себя заглянуть… Нынче придётся!
Над углублением клубился пар, похожий на зловонное дыхание. С сосулек, шипя, капало, точно слюна с клыков падальщика, унюхавшего себе пищу. Где он, сгусток первобытной тьмы, безраздельно властвовавшей прежде первого луча света? От сверкания чёрные искорки в глазах. Может, одна из них? Множатся и растут, будто бездна, продырявив сущее как ветхую ткань, рвётся наружу! Тянется и окутывает!.. Показалось, внутри мигнула огненная точка, рдеющий уголёк в разворошённом пепелище. Раскалился, выжигая и плавя нечистоты и гниль вокруг, заставляя источать вонь! Привлекает и всасывает в себя тёмный воздух жуткой ночи. Как замочная скважина в Преисподнюю! Не сюда ли приходят греться призраки казнённых и замученных грешников? Нераскаявшиеся, погубленные души, не нашедшие упокоения! Или это легендарное огненное море выпростало тонкое щупальце из центра земли? Подступило, угрожая всему… Нужно запереть его и вытащить ключ!
Перчатки потом придётся выбросить. Одежду, наверно, тоже. Не в силах противостоять ползущему со всех сторон мраку, Фридрих припал на колени. Где там его сердцевина? Рука окунулась в пустоту, ничего не почувствовав. Нет, так не нащупать! Поборов брезгливость, стянул перчатку и повторил, погрузивши по самое плечо, касаясь щекой и ухом стылого, мокрого края. И в этот раз, учуяв живое тело, чернота вцепилась. Ладонь прожгло насквозь, непонятно с какой стороны…
– Пусти! – вырвался учитель и рухнул ничком.
Что-то склизкое обвило змеёй, но как-то легко оборвалось, повиснув на запястье. Поспешно стряхнул. Всего лишь тряпка – обгорелая, истлевшая. Но боль не оставила, пульсируя и разъедая, как если б разложение затронуло плоть. С трудом разжав окаменелые пальцы, раскрыл кулак. Густая капля чёрной крови набрякла и выкатилась на тусклый снег, протапливая в нём глубокое отверстие.
Вконец осмелевшая тьма обступила, обдав затхлым дыханием. У неё были пасти, слюнявые языки, зубы в пузырящейся пене. Она подкралась вплотную, посапывая и урча, чтобы вонзить разом их все и растерзать, переварить в себе, сделать единым с собою…
– Пошли отсюда! – крикнули из далёкого далека и топнули. Спина ощутила, как содрогнулась земля. – Вон! Не ваша добыча!..
Темень засуетилась, заметалась, брызнула врассыпную уродливыми обрывками и ошмётками, отхлынула и истаяла. На фоне мерцающих в запределье пылинок звёзд Фридрих увидел протянувшуюся руку, белую, точно выточенную из мрамора. Опередили?
– Нет! Не трогай это! – попробовал крикнуть. Но онемевшие губы шевелились беззвучно. Лишь дыхание со свистом вырвалось из них, замерзая тусклым облачком. Темнота вернулась и накрыла непроницаемым покрывалом.
Пепел
Жуткие картины отступили. Вместо них пришли сны, которые можно назвать добрыми. Более того, счастливыми, если б не оттенок печали, тоже светлой, но напоминающей: даже хорошее окончание истории всё равно конец. И продолжения не будет. Снилось: объявился пропавший на войне Маин брат, став теперь уважаемым купцом, сколотившим на этом поприще баснословное состояние. Оправданная и свободная она отбывала с ним в далёкую страну, а учитель не знал – радоваться ли благополучно устроившейся судьбе ученицы, или сожалеть, что больше они не увидятся. Были и другие сны об её чудесном спасении, только все кончались неизменно одним и тем же – они расставались навсегда, отчего делалось немного грустно. Отъезжающий караван сопровождали Королева с маленькими сообщниками, вздымая с обочины лёгкими ногами тёплую пыль. А он махал вослед, пока они не скрылись в её клубах. И вместе с облегчением нахлынуло одиночество. Почему не броситься вдогонку, не пуститься странствовать за компанию? Его место здесь, или просто не берут с собой? Слегка обидно… Приходится смириться, отпустив от себя туда, где всем им будет несравнимо лучше, чем здесь. Пора научиться переживать за других не только боль, но и счастье.