С тем и наступило пробуждение. Открывшийся глазам потолок светлел. Давненько каждое новое утро не предвещало ничего хорошего. Какие недобрые вести принесёт это? Лучше б оставаться там: во сне… Но, – напрягся, мучительно вспоминая, – когда засыпал последний раз, думал, уже не проснётся…
Пока не решив, радоваться иному обороту или нет, стал внимательно всматриваться и прислушиваться: что могло измениться ещё. Усталость не давила, как если б разом выспался за много дней. Может, так оно и есть? Жар спал. Дышалось свободнее. Тело не жгло… Оно, правда, чесалось, но терпимо. Удовлетворённый, что снова его чувствует, принялся разглядывать себя: Расправленное одеяло заткнуто под подбородок. Руки как будто связаны… Но нет, можно ими пошевелить. Вытащил их, откинув край покрывала. Медальон из потемневшего серебра на не снятой цепочке мерно поднимался и опускался в такт вернувшемуся дыханию. Пустая оболочка от того, что так и не удалось снова поместить в неё. Какие бедствия и кому ещё принесёт бывшее её содержимое?
Щёлкнул замком…
И тут же изо всех сил сдавил пальцами приоткрывшиеся половинки обратно!
Показалось, удары сердца заставляют вздрагивать кровать, пол под ней и дом до самого фундамента. Плотно, до боли сжал веки, пока светящиеся искорки не исчезли, уступив кромешной тьме. А когда их открыл, долго привыкал к свету, как назло слишком яркому, льющемуся в окно с залитой февральским солнцем улицы. Теперь пришлось подождать, чтобы перед взором перестали мельтешить чёрные кляксы, одну из которых только что узрел внутри… Рука дрожала, никак не попадая на крошечный выступ замочка. Волнение мешало повторить, что минуту назад проделал с лёгкостью. Наконец удалось.
Он находился там, словно и не покидал своего законного места. Никогда прежде не виденный, но до мельчайших подробностей знакомый по заученным наизусть описаниям и столько раз нарисованный в воображении со всеми гранями, неровностями, сколами, кавернами и наплывами. Камень Гномов оказывается именно такой, каким его себе представлял! Тепловатый на ощупь, почти приятный. Если не глядеть…
И не знать!
Как давно он здесь? Даже ни разу не догадался заглянуть в проклятый медальон! С тех пор, как раздражённый пилигрим швырнул невзрачное украшение на учительский стол. Интересно, а сам странник прежде хорошо посмотрел?.. Или, отобрав у несчастного Мартина, впоследствии им же убитого, решил таким образом повторно избавиться от сокровища. Чтобы то затем к нему вернулось. В легенде говорилось: «нельзя заполучить обманом…», но про «всучить», вроде, ничего такого не было!..
И что претворил в действительность наивный мечтатель, обретя инструмент воплощения желаний?!. Вместо счастья даром и для всех – самое тёмное, низменное, чего прежде и не замечал в стыдливо спрятанных уголках души! Внимал циничным разглагольствованиям об мироустройстве, терпя ехидные усмешки и не сознавая их зловещий смысл.
А пилигрим тем временем довольно наблюдал, как очередной владелец артефакта, сам того не ведая, применяет свалившееся могущество. Даже не удержался от намёков и подсказок, которые так и остались не понятыми самонадеянным болваном, превзошедшим и игрока Мартина, и разбойника Тома, развязавшего кровопролитную войну королевича!.. Ведь как использовал его силу: Маю не оправдали! Малышей-нищих и не попробовал спасти! Зато своим проклятием обрёк на гибель целый город! Не отдавал себе отчёта, чем обернётся?!. Не допускал мысли, что оно – раз и сбудется?!. Как Мая, рассердившись на озорника-одноклассника…
Довольно! Что за бред? Уже начал рассуждать словами жирного святоши-обвинителя! Спокойно и по порядку: Когда надел безделушку, Мартин, по всей видимости, был почти сутки как мёртв. Сам учитель, правда, об этом пока не знал, продолжая на него злиться. Но вряд ли от этого покойнику стало хуже. К Глушителю питал ещё меньше добрых чувств, однако и вспоминал о нём не сильно. Пока не услышал Бертин рассказ, а бандит к тому времени был уже обречён.