– Не переживай. От этого шалопая можно всего ожидать…
– Я и не переживаю, только дело к вечеру, а он до сих пор не объявлялся.
– Мало ли куда делся? Сидит где-нибудь в кабаке, никак не может праздничную пирушку закончить.
– Он много не пьёт, не напивается как другие. Заботится о здоровье.
– Всё когда-то бывает в первый раз. Стоит ли тебе объяснять. Даже я в годы студенчества себе позволял, о чём сейчас не подумаешь… – про вчерашнее учитель скромно не упомянул. Собственно, рассказывать было особо нечего, ибо мало что помнил.
– А вот он не позволяет…
– Сам тебе сказал?
– Если и так, отчего я должна ему не верить? Другое дело, благоразумие у него и без того хромает. Этого я боюсь.
– Ты про предложение? По-моему, такой поступок, напротив, делает ему честь. Постой, как-то не по правилам просить руки без подарка. А если он в город подался? Все сейчас на ярмарке. Год был урожайным, есть и чем поторговать, и о чём поторговаться. Вот и решил приобрести что-нибудь для любимой.
– Но его же дома не было, – резонно напомнила Мая.
– Родителей не захотел будить, попутчиков встретил с утра пораньше. В голове у него всегда ветер гулял, а сейчас от счастья и вовсе её потерял. Может и до завтра не вернуться. Вот и поискала б его там. Представляешь, какая приятная неожиданность, – размечтался Фридрих, словно на месте везунчика был он. – Только оденься поприличней, – и пожалел, что так сказал, учитывая небогатый выбор у девчонки.
– Рада бы! Да когда? Теперь до снега пасу, как школу закончила. Жуют без выходных, отъедаясь перед зимой. А мне следить за ними, точно привязанной, пока они на воле. Чтение – одно, а чтоб куда-нибудь пойти – только вечерами свободна бываю.
– А мне казалось, что не успели скосить, всё уже подъели. Одни жалкие клочки остались, которых и на один укус не хватит.
– Есть полоска, на закат между лесом и озером. Сегодня туда гоняла и завтра погоню.
– Не боязно одной в такой глуши?
– Привыкла, – вздохнула пастушка. – Иногда даже кажется, что так спокойней, подальше от глаз, где никто не будет докучать. Мне обязательно надо найти Мартина, и как можно скорее!
– Пусть кто-нибудь из подруг тебя подменит. Сама сколько раз их выручала? У них-то сейчас дел поменьше. Надеюсь, из зависти не откажут. Пора им научиться радоваться и помогать чужому счастью, – разговор начинал ему надоедать, едва он вспомнил, какую, собственно, незначительную роль во всём этом играет. Так стоит ли лезть из кожи, чтобы её исполнить? И сам он не слишком огорчился пропаже смазливого покорителя девчачьих сердец. «Радоваться чужому счастью?.. Кто б говорил! Не умеешь сам – учи других?!.» Но, не придумав ничего лучше, учитель продолжил: – Либо дожидайся спокойно, когда он сочтёт нужным к тебе явиться, либо сама его ищи, если тебя это так заботит. Я должен своей работой заниматься.
– Мне нельзя появляться в городе, – губы её вдруг болезненно дёрнулись, а глаза стали влажными. Ну вот, началось ни с того ни с сего!
– Почему? Всем можно, а тебе нет?
– Именно!
– Что за глупости? Хочешь, чтобы тебя проводил? Но я уже сказал, мне некогда. Занятия начались, увы, раньше субботы не освобожусь. Да и другие планы были. Никогда ничего не успеваю! В общем – либо терпи неделю, надеюсь, к тому времени он сам одумается и вернётся, либо, поскольку уже не маленькая, найди себе надёжных попутчиков. Сейчас многие везут продавать урожай, дорога, в принципе, безопасна. Остерегайся солдат и бродячих трубадуров, а крестьянам, которые едут семьёй, доверять можно. И пешком в одиночку через лес не вздумай ходить.
– Знаю. Просто мне запрещено там быть. Под страхом жестокого наказания… А я должна его найти и предупредить!..
– О чём? И не припомню, когда ты успела серьёзно провиниться. Если желаешь, переговорю с госпожой, чтобы тебя простили и отпустили…
– Она не знает. И вам не следует… Это было раньше… До того, как вы с ней у нас объявились.
– Не следует, так не следует. Я не в обиде. Тогда в чём же дело, раз все забыли давно? Память о том твоём проступке наверняка бесследно стёрлась, так что его, считай, и не было.
– Не стёрлась! Она со мной, и при желании её любой может увидеть.
– Я вот не вижу…
– Хотите? Не думаю, что вам понравится!
– Но, если это тебя гложет, лучше не держать в себе.
– Вы станете меня презирать. Прекратите давать книги. Впрочем, я и так уже не ваша ученица, сами сказали… И другим откроете, оно ведь за этим – чтобы все-все знали… Желаете посмотреть?! – зло сверкнула она мокрыми глазами.
– Решай, насколько нужно это показывать, – учитель не собирался насильно вытаскивать из неё то, о чём неприятно или стыдно вспоминать. – Словами не можешь объяснить?