Отпустив медальон, девочка вцепилась в неё, с ужасом предвкушая, что следом высунется сухая рука и прозвучит знакомый смешок из-под намотанных тряпок. Даже в самом гиблом месте возможность встречи с нищим вгоняла в столбняк. Однако пальцы не разжались. Тонкая ветка согнулась, затрещала, но не сломалась. Мая подтянулась за неё, как за верёвку, с трудом понемногу освобождаясь из беззубой пасти трясины. И выбралась на крошечный островок, где едва поместилась на корточках в обнимку с выручившим деревцем. Нагнувший его либо исчез, либо не было вовсе. Куда ему деться с пятачка, окружённого топью? Собственно, как и ей теперь.
Неведомый голос эхом затихал в чаще. Точки звериных глаз меркли в ней, как звёзды в предутренний час. А выпорхнувшие из болота огни бледнели, сливаясь с наползающей мутью. Только что выпустившее чёрное окошко постепенно затягивалось. Почему этот, из болот, не тронул? Решил – никуда не денется? Или ему просто до неё нет дела.
Сучья ближних деревьев, путаясь в тумане, клонились вниз, покачиваясь, как бы убаюкивая, приглашая свернуться клубочком и зажмурить глаза. Много ли времени пройдёт, прежде чем она станет неприметным, заметённым бугорком – неважно. Раньше просто уснёт, безмятежно и сладко, как давно не спала…
*****
Было непонятно – проснулась, или сон продолжается. Кажется, сползшая по склизкой траве нога задела дремлющую гладь. И в глубине отозвалось – странный звук, словно сглотнули, собираясь сказать что-то. Но слов не последовало. Вместо них из болота опять выпорхнули огоньки, описали круг на уровне глаз, заставив проследить за собой, метнулись и зависли в паре шагов над чем-то, похожим на голову утопленника с торчащими во все стороны волосами. Мая чуть не шлёпнулась обратно в трясину, испугавшись, что оно сейчас вынырнет.
Вот дурёха! – едва не рассмеялась она, признав обыкновенную кочку. Только для чего они над ней кружатся, точно приглашая? Да, если изловчиться, можно допрыгнуть – и что с того? А потом куда?
Девочка всё-таки подчинилась. Огни расступились, пустив её приземлиться на колкие замёрзшие былинки. И растаяли?.. Нет! Слезящиеся глаза не сразу отыскали их, сместившихся ещё на шаг. Она поставила туда ногу, ломая переплетение сухих стебельков и тонких льдинок. Грязь брызнула между пальцами, но выше щиколотки не добралась. Неужели ей показывают путь через болото? И как далеко он заведёт? Даже при солнечном свете самой ни за что не удалось бы отыскать. А в кромешной тьме, выходит, им проще ей помочь?
А тем временем в лесу позади затянули печальную песнь, словно оплакивали её, убеждая, что впереди нет ничего кроме холода, боли и пока ей неведомого, но, может оказаться, страшнее всего того, о чём она уже успела узнать. Звали вернуться, в прошлое, на встречу с навеки потерянными людьми. Они могли провести туда.
Болотные же огоньки ничто не обещали, просто указывали дорогу во мрак. И она оказалась насколько однообразной, настолько бесконечной. Девчушка покорно шла за бледным мерцанием, как по извилистому туннелю со стенками из темноты. Так думать было лучше, чем представлять бездонную пропасть, которая проглотит при первом неверном шаге, или то, что на самом деле. Пучки болотной травы походили на стеклянных ежей с острыми, ломкими иглами. На них было страшно и больно наступать. Но пятнышки тусклого света порхали над кочками, указывая путь дальше и дальше в самое сердце болот. Зачем, когда можно сгинуть прямо здесь, а не прыгать вперёд и вперёд по ледяным колючкам?
Несколько раз она чуть не засыпала на ходу, встряхивая головой, чтоб прогнать дремоту. Воздух из чёрного становился мутным. Её проводники слились с ним и пропали. Близилось утро, которое, много раз была уверена, больше для неё не наступит. Но и оно не давало ответов на вопросы. Тьма сменилась таким же непроглядным туманом. Растворившийся в нём свет казался обжигающе холодным, вроде туда окунули голышом, заставив вылезти из-под толстого одеяла. Потом присоединился ветер, швырнув в лицо и выглядывающее сквозь дыры тело множество твёрдых, как крошечные осколки, снежинок. Он и разорвал пелену, открыв глазам неожиданный простор.
По гладкой, зеркальной поверхности бежали волны. Босая Мая удивлённо ступала по ней, не сразу поняв, что это просто позёмка тянет по льду озера. Сквозь местами просвечивала зеленоватая вода. Лес и болота остались позади. Там от удушливых испарений казалось не так холодно, но тут, на открытом месте, чувствовался настоящий мороз. Ближайший берег, голый и крутой, вздымался чуть левее. Оскальзываясь, заспешила к нему. Отсыревшее платье хрустело, замерзая на ветру. Цепляясь за чахлый бурьян, как по рассыпающимся ступеням девочка вскарабкалась наверх.