– Хотелось бы… – виновато шепнула Мая.
– Не по твою ли душу?
– Умоляю, не говорите, кого я у вас искала!
– Поглядите на неё! Условия ставит! Они – дерзить, а я их выгораживай. А может, уступить тебя старику? Сбыть с рук строптивую холопку. Гляжу, порки испугалась меньше, чем его.
– Не надо! Прошу вас…
– Тебя спросить забыла! Посмотрим, сколько предложит. Авось, сговоримся. Убрать её с глаз, и приготовьтесь встретить гостя. Как они мне надоели! Осталась без прогулки. Не выезжать же навстречу! Так точно не миновать его общества. Всё из-за вас – нерасторопных слуг! Разленились на господских харчах да прочем довольствии. Не дождёшься ни туалета, ни завтрака, ни пока коня оседлаете! Сама, правда, немногим лучше. Ещё зеваете? А девчонка к этому часу вон уж сколько пешком отмахала! – проводила дама взглядом пленницу, покорно семенившую за служанкой.
Везёт простолюдинке, росла себе на воле без всяких глупых правил и условностей. Бегала, где вздумается, что ни холод, ни камни с колючками нипочём. Её же детство прошло взаперти, за стенами монастыря, где даже в жару заставляли носить толстое неудобное платье и тесные башмаки. И ещё вспомнилось, как строгие монашки вколачивали смирение. Единственное, чему она там научилась – это мыслить и поступать по-своему. Но одно дело – своенравная воспитанница, другое – владелица обширного куска плодородной земли со множеством душ. И за всё приходится отвечать! Значит, опять строить из себя любезность…
*****
Серая фигура нарисовалась в проёме ворот даже раньше, чем хотелось. Поджидая, пришлось без дела слоняться по двору и распекать слуг. Не сильно любимое занятие! Но натянуто улыбаться не слишком желанной встрече – того хуже!
– Доброе утро, – приветствовала хозяйка гостя.
– Скорее, день, – заметил тот, глянув из-под шляпы на небо. Солнечный диск сиял уже справа от главной башни. – Прячетесь от губительных лучей? – коснулся невидимый взгляд накинутой вуали. – Или стесняетесь показать недовольство?
– Наоборот, приятно удивлена! Помнится, говорили, ещё вчера поутру собираетесь покинуть нас, – попыталась дама оправдаться. – Раз передумали, пожалуйте, стол накрыт.
– Благодарю, я ненадолго, – сухо бросил пилигрим, не двинувшись с места. Начало не могло не радовать. – К вам заходила некая Мая?
– Девчонка? Она у меня.
– Можно её увидеть?
– Нет. Она наказана.
– Что ещё эта мерзавка натворила?
– Дерзко себя вела.
– О да! За нею водится. Нельзя ли всё-таки отпустить её домой? Опекунша волнуется.
– Пусть бабка сама за ней приходит, мне есть что ей сказать по поводу воспитания внучки. А та пускай подождёт, подумает над своим поведением.
– Разрешите, я с ней поговорю. С глазу на глаз. Поверьте, я знаю, как на неё повлиять.
– Скажите мне, а я передам, если сочту нужным.
– Напрасно вы мною пренебрегаете, – вздохнул странник. – Думаете, она вас испугалась? Вы не знаете об её прошлом. По-моему, вас просто водят за нос. Она ничего вам не передавала?
– А что вас интересует? – госпоже не понравилось предположение, что какая-то простолюдинка её дурачит.
– Если спрашиваете – значит, ничего, – резонно заключил гость. – Смотрите, не принимайте от неё никаких подарков. Может оказаться, они ей не принадлежат, и принесут много проблем.
– Позвольте, я сама решу.
– Разумеется. И поинтересуйтесь при случае: откуда знак на её руке? Разрешите откланяться, – он приподнял шляпу, отчего тень от полей только больше налезла на его лицо.
Хозяйка озадаченно сверлила глазами сутулую спину. И это всё, зачем он проделал столь внушительный для человека в летах путь? Завернул по дороге, направляясь дальше на юг? Нет. Возвращается. И явно раздражён ещё больше, чем она. Всем соплячка успела насолить!
*****
Место заточения более напоминало комнату для любимой прислуги, нежели узилище. Вместо ожидаемого вороха грязной соломы тут стояла настоящая кровать, лучше постели, в которой Мая привыкла спать дома. Застланная скромно, но чисто. И покрывало не рваное. Жалко забираться сюда с ногами. Из распахнутого окна сквозило – госпожа велела в её отсутствие тщательно проветривать все помещения. А отменить распоряжение из-за посаженной под замок, естественно, не догадалась. И ещё там внизу был тот, кого пленница боялась больше всего. Снизу, разумеется, не могли её видеть. Хотя и так прекрасно знали, где она. Прятаться смысла не было. Но девочка, забившись в тёмный угол у стенки, с головой накрылась одеялом, оставив снаружи только ухо. Весь разговор услышала до единого слова, но ничего нового не узнала. Затем на некоторое время последовала гнетущая тишина, заполненная такими же мыслями, пока не лязгнул ключ.