…Воровка!..
– Так она и до городских ворот не доковыляет, – заметил стражник, когда палач закончил. – А судья приказал немедля выдворить.
– Поговорю с людьми, – вызвался помочь второй, – подбросят до границы. Надо доставить в замок одного задержанного.
– За что он попался?
– Я почём знаю? У местных блюстителей, вроде, к нему ничего нет. Вёл себя на удивление тихо. Представляешь, даже разрешение на нищенство купил по всем правилам, и расплатился – золотым перстнем. Мог бы заодно и помыться! Я, честно говоря, рад сбыть его с рук.
– Чего такая спешка? Глянь на погоду – зима медлила-медлила, да застала врасплох. То ли ещё ночью будет!..
– Наш сосед, рыцарь, совсем сдал. А у этого вроде должок перед ним или его дружками. Говорят, бывалый вояка чует, уже не выкарабкаться ему. Вот и сподобился, чего раньше за ним не водилось, совершить паломничество по святым местам, и наш собор на обратной дороге посетил. Исцеление ниспослано не было, зато встретился этот. Как он его узнал?! Не иначе – по запаху. Ему почти никто не подавал, и не удивительно. Все сторонились и старались прогнать. А с паперти вроде как не положено, коль разрешение имеется. Вот соседний господин теперь и хочет успеть спросить с него за всё, прежде чем предстать перед Всевышним.
– Чем же наш гость ему не угодил?
– Про то не ведомо. Заказчик велел не допрашивать, сам, мол, поговорит.
– Слышал, умеет.
– Вот и славно. К лохмотьям грязнули притрагиваться не хочется, а что под ними – подумать боязно. По мне, жизнь сама уже с этим посчиталась. На него и издалека смотреть противно. Дух исходит похуже, чем из щели, куда обыкновенно скидываем таких – целиком или по частям, чтоб наперёд хлопот не доставляли. А этот нарисовался, будто прямо оттуда, но живёхонек. Даже обыскивать толком не стали, наверняка в его вещах полно всякой заразы, пускай уж при нём остаётся. Избавимся от обоих, чем скорее – тем лучше.
Тогда показалось, ни слова не разобрала. Не до того было, чтобы вслушиваться. Выходит, разговор тюремщиков отпечатался в закоулках памяти, а теперь всплыл, уцепившись за воспоминание о боли. Мая проснулась в холодном поту, будто её только что вышвырнули умирать в лесу. А нищего повезли дальше. Они собирались доставить его в замок. Зачем? Сами не знали. А хозяйка знает? Успела с ним побеседовать накоротке, вряд ли подозревая, как он был приглашён сюда в прошлый раз. Промолчать? Вроде, обещала… А вдруг он что-нибудь замышляет и против неё? Рассказать? Получится, предаст того, кто помог в смертельной опасности. А эта, не соизволив выслушать, собирается выставить на позор. Так не дождётся ни слова, ни слезинки! Пусть бы односельчанам было всё равно, или даже смеялись и издевались. Но те, кому она не безразлична: вдова, учитель, подруги, Мартин – объявится же он наконец – испытают унижение вместе с ней. Они-то чем виноваты?! Если уж этого не миновать, поскорей бы всё закончилось, и жизнь потекла, как раньше.
Но что-то подсказывало – так не будет. От козней злого рока, разбуженного камнем, не укрыться ни в убогой лачуге, ни за стенами неприступного замка.
Улов
Чудесное утро под стать настроению! Тронутые сединой ветки и пожухлые стебли выглядят строго, как на гравюре, без давешней унылости. Немного чистоты поверх грязи – и уже пристойный вид. Что ни говори, человек везде главный, с кем бы ни довелось соседствовать. И если у него клеится, то и природа радует глаз. Лужицы звонко похрустывают. Тонкий лучик заискрится на прихваченном морозцем листке. Не удержишься и, подыграв, выдохнешь в него облачко, отдающее терпким ароматом после доброго глотка из фляги. В такой день, кажется, сразись хоть с самим бесом – непременно выйдешь победителем. Всё-таки справедливо, что везёт тем, кто не трусит испытать судьбу. Вернее, ты её, а она тебя – кто кого! Пробует на зуб, как капризная любовница: готов ли забыть ремесло, друзей, сытую уверенность и репутацию – лишь бы овладеть ею. Это вам не грязнопятой крестьянской девке под кустом юбку задрать! В ту ночь фортуна не по-детски выворачивалась, да в итоге покорилась, со дна постыдного отчаянья вознеся до высот, каких собравшемуся развлечься, ничем не рискуя, и в сладких снах не увидеть.
И что-то подсказывало, приручённая удача не отвернётся и сегодня. Оттого не поленился проснуться пораньше, превозмогая тяжесть от недельного запоя. Последнюю баклагу вырвали из рук, обеспокоившись – не хватит скоротать время до будущей весны, а без выпивки её дожидаться совсем тоска! И на днях, бесцельно слоняясь в тщетных попытках прогнать дурноту, приметил среди покрытой изморозью палой листвы весьма заманчивые следы. Дичь оживилась, рыщет по лесу, отъедаясь перед голодной зимой, и сама теряет осторожность. Надо проверить капканы. Бодрящий воздух, разбавленный крепкой настойкой, помог совладать с головной болью. Спину оттягивает верный арбалет. Трофей, не дающий сбоя. Всучили, разок из него промазав, а после жалели, да поздно. Зато в его руках он который год кряду не подводит.