– Куда ей совладать с этаким битюгом, – поддержали возразившего. – Сама кожа да кости!
– Как посмотреть! – нашлись сторонники у первого. – В школе больше она его мутузила…
– Так, то ж из озорства… – вступились вторые. – Вообще-то девка незлобливая. С животиной, и с той ласкою… Наша норовистая – не подступись! А при ней – шёлковая.
– Перестаньте, дурни! – перекричал остальных самый громкий. – Смешно, право!.. Тут сына старосты порешили! А они о скотине своей!..
– Отчего ж? Продолжайте, – мягко проговорил священник, живо кое-кого напомнив своей вкрадчивостью. – В исключительно серьёзных делах особенно не следует пренебрегать любой, на первый взгляд, ничтожной мелочью. Утверждаете – животные её слушаются, а других нет? Отчего, не задумывались?
– Подход у ней есть, доброта и терпение, – пробовали отдельные защищать сироту. – Вон, какие книги толстенные прочитывает – другим такие в жизнь не осилить!..
– При чём здесь это, когда ясно сказано – девка колдунья! – обрушились на них. – И криворогую твою приворожила, аль какой усмиряющей отравы подсунула. Даром что ли пасёт возле леса, где вся трава его нечистым духом пропитана? Вот вы молоко пьёте – а может в нём порча!..
– Ужас-то какой! И детки!.. – охнули в толпе.
– Все его пьют. Да ещё ко двору их милости поставляют, и в город отвозят на базар… – дополнился перечень.
– Выходит, всю округу перетравила… – запричитал напуганный народ. – А теперь убила!..
«Одумайтесь, люди! – хотел крикнуть учитель. – Что за бред! Кого называете убийцей?!» Но слова застряли в пересохшем горле.
Как от брошенного камня по воде идут круги, так от абсурдного намёка в затуманенных головах возникали новые и новые версии – одна другой нелепее – какие тёмные деяния ещё можно приписать юной соседке. Единственное отличие, расходясь, волны только росли, перехлёстывая всякие пределы разумного.
– Не следует забегать вперёд, – примирительно улыбнулся пастор. – Пока это только предположения. Но требующие проверки! Если ваша пастушка невиновна и сможет развеять подозрения насчёт себя – так тому и быть. Бояться нечего. До того, как предъявить обвинение, требуется провести дознание. Собрать показания и улики, ничего не пропустив, и только потом выносить решение.
– Предоставьте действовать, – выступил вперёд предводитель солдат. – Девчонку следует взять под стражу. В том числе, чтобы исключить самосуд.
– Слышу, кто-то тут распоряжается в моё отсутствие! Хотя я не давала таких полномочий, – раздался сверху немного дрожащий голос, которому без успеха пытались придать гневность. Траурной расцветки наряд всадницы как никогда был уместен. Оставив седло, она приблизилась к пожилой паре. Они, мертвенно бледные, стояли, обнявшись, немного в стороне и за всё время не проронили ни слова. – Мне доложили о постигшем вас горе. Примите соболезнования… – она было протянула руки, чтобы тоже их обнять, но передумала и, поправив вуаль, снова обратилась к гвардейцам. – А вы, смотрю, поторопились назначить виновного? Кто же он?
– Есть основания полагать, – ответил за всех командир, – что вашей пастушке известно об обстоятельствах гибели юноши. Должен заметить, вы проявили завидную предусмотрительность, заперев её.
– Согласна. Ей лучше этого не видеть! – кивнула она на мертвеца, приподняла и поспешно вернула на место покрывало, с трудом подавив тошноту. – Известно, говорите?.. Сильно сомневаюсь. Иначе б через день не заявилась его искать. Живого, а не такого!
– Имеются свидетельства: покойный был с ней перед исчезновением и убийством.
– Да. Я сама их видела вместе. И что оно доказывает?
– Несомненно, одного этого мало. Требуется во всём разобраться. И первым делом расспросить подозреваемую, не спеша, обстоятельно, настроив на откровенность.
– Знаю, вы умеете! – сердито фыркнула дама. – Только в моём присутствии. И только – расспросить! Ей запрещено переступать порог замка. Она, знаете ли, провинилась.
– Боюсь, вам всё-таки придётся с ней расстаться. Если выяснится, что она невиновна, то вернётся в ваше распоряжение.
– А если не выяснится?
– Вы же не позволите избежать наказания повинной в убийстве.
– Погибший – мой крепостной. Значит, мне решать, с кого и как за него спрашивать.
– Преступление совершено в пределах городских земель.
– На основании чего вы это заключили?
– Тело нашли там.
– Река могла принести его откуда угодно.
– Могла, только вода не расскажет. А вытащенного на берег и ваши люди видели.
– Благодарю за помощь. Больше в ней надобности нет. Вы свободны, господа. И передайте мою признательность господину бургомистру за содействие в, увы, столь печально завершившихся поисках. Покойного следует похоронить. Распорядитесь, святой отец. Расходы беру на себя.