– Гложет чувство, – продолжила вполголоса дама, как приливная волна накатывает на песочную крепость, – его душа не обретёт покой, пока не поквитаюсь с врагом нашего рода.
– Как себе это представляете?
– Что-нибудь соображу. Ваше дело – доставить его сюда.
– Где ж теперь его искать?
– Почему б не попробовать? Он может оказаться гораздо ближе, чем думаете…
– Я б на его месте так не рисковал. Преступления против синьоров и властей не имеют сроков давности и не подлежат прощению. Лучше б ему укрыться в каком-нибудь далёком и очень недружественном нам государстве.
– Лучше для кого – него или вас?
– Него, конечно!
– А если заручиться покровительством тех, кому не осмелитесь перечить?..
– Я уже говорил, ни один правитель не имеет власть над судом нашего города! Из земных, разумеется… Более склоняюсь к мысли – беглец разделил судьбу остальных. Куда немощному оборванцу против крепких ребят в зимней амуниции. Поиски велись в крайне затруднительных условиях. По-хорошему, они начались только весной. И лишь про одного доподлинно известно…
– И второй мне не интересен! Предъявите третьего, кто с ними был. Тогда и вернёмся к переговорам.
– В то время как вас просят о ничего не стоящей мелочи, – взмолился собеседник, – требуете невозможного. У нас нет ни его имени, ни надёжных примет. Что предъявим? Чем докажем? Даже не знаем – кто он, и зачем ваш дядя затребовал его к себе. Вы, подозреваю, тоже…
– Испробуйте ваш хвалёный «арсенал…» для пользы дела, а не чтоб запуганная сирота себя оговорила.
Показалось, выслушав совет, судья побледнел. Неужели догадывается – о ком речь? Наверняка поставлен в известность о странном пришельце, имеющем отношение к Ордену. А то и познакомиться успел…
– Вынужден напомнить, – попытался гость вернуть лицу каменное выражение, – мы не в праве прибегать к крайним мерам, не имея улик, убедительных свидетельств. Да и сами… Уверены, что хотите?.. Вдруг эта тайна из тех, которые не следует вытаскивать на свет?
– Намереваетесь вытащить её без меня? По-вашему, девчонке что-то известно? Или наоборот, навеки заткнуть ей рот, кабы чего не всплыло?.. Повторю, всё, что она знала – сказала мне. И потому у меня нет никаких оснований перепоручать её вам, пока не узнаю больше.
– Что меня всегда удивляло в женщинах – так это неспособность прислушаться. Если врач предупреждает о болезни, когда пациент ещё не корчится в предсмертных муках – не значит, он ему врёт! – в судейском голосе заскрежетал металл, видимо, доселе тщательно скрываемый в засаде. – Недалёкие крестьяне осознали!.. А вы не желаете! Что должно вас убедить?! Боюсь, оно произойдёт! Не выкорчеванное зло привлекает большее! И праздное любопытство здесь неуместно! Недаром те, кто в таких вопросах более осведомлён, выказали озабоченность: колдунья неспроста долго таилась. Она поджидает могущественного союзника. И что теперь обнаружила себя – либо убитый мальчишка, допущенный ею слишком близко и узнавший нечто, стал опасен; либо, напротив, осмелела, поскольку её покровитель совсем рядом. Если уже не здесь! Уберегут от него ваши хвалёные стены? Сомневаюсь!
– Я изложила условия, – как можно спокойнее сказала дама, ощущая внутреннее торжество, что заставила дрогнуть этот ставший притчей во языцех образец самообладания.
– Тогда разрешите откланяться. Спасибо за угощение, – бросил судья, резко поднялся и спустился во двор, не оглядываясь, поспевают ли за ним. – Снимайте оцепление, – крикнул он солдатам, нырнув под поднимающейся решёткой. – Едем! Мне объяснили, в нашей помощи тут не нуждаются. Но мы всё равно готовы оказать её по первой же просьбе! – всё-таки обернулся он к провожающей, вскакивая в седло.
Вот и славно. По крайней мере, удалось выиграть время. Стоило яснее намекнуть о прошлом особы, почтившей их присутствием? Или позволить самостоятельно к этому прийти, и не очень скоро? Госпожа ещё не решила, чего хочет больше – раскрыть тайну, связывающую пришельца с судьбой её рода, или спасти жертву ложных обвинений. Судья прав, о пропащей и погоревать будет некому – разве только выжившей из ума старухе-травнице, чудаку-учителю… Да и сама успела непонятно отчего привязаться к ней, слишком дерзкой и упрямой. Крестьянке следовало б проявлять больше почтения. Хотя б в благодарность за то, что снова её выручают. Вместо неведомого «покровителя», который, хм, что-то не торопится… «Если уже не здесь?..»
Проклятье! Чудной старик вполне подходит на эту роль. Прибыл недавно, невесть откуда. Причину его прошлого, несостоявшегося, визита прежний владелец замка похоронил с собой. Одна девчонка помнит странника! И занимает его куда больше остальных! А вдруг их размолвка – лишь видимость, чтобы всех запутать и, усыпив бдительность, сообща ударить в нужное время и в нужном месте? Хозяйка которого сама приютила у себя одну и любезно направила приглашение второму!