Тьфу! Надо ж так обознаться! Обыкновенная коряга! С таким успехом далеко продвинешься в распутывании этого дела! Тропа упёрлась в развилку. Справа дорога выныривала из леса, через поля взбираясь на гору и петляя к замку, слева – уходила вглубь под сень деревьев. А не направил ли убиенный стопы к хозяйке, желая выслужиться перед ней? Вроде, ходил у неё в любимчиках... Нехорошо, однако, так скверно думать об усопшем! Ну, не за этим, а спросить разрешения на свадьбу… Как и обещал… Только для чего было шагать мимо чащи, если от места их прощания с Маей имеется более короткий путь? Не желал лишний раз попадаться на глаза? Осенней ночью, когда их хоть выколи! С чего вообще решил, будто он непременно побывал здесь? Глядя по сторонам, Фридрих всё меньше верил в существование вещей, которые могли заставить оказаться тут по доброй воле. А если нет?.. Скажем, не получив того, на что рассчитывал, юноша отправился искать это, где повезёт. Долго ль обрести искомое, имея исполняющий желания камушек? Тот и вызвал к ничего не подозревавшему о проклятии настоящую ведьму. Та заманила беднягу в чащобу лесную, вдоволь поглумившись, а затем прикончила. Жуть какая-то и бред! Разве можно в здравом уме поверить во всех этих русалок, оборотней, болотного духа и много чего ещё? Но обезображенный труп, увиденный собственными глазами, отрицать не приходится. Значит, существует и причина – не в сказках, наяву. По спине пробежал неприятный холодок. В голову, против желания, полезли всевозможные страшилки, какие когда-либо слышал об этих местах. И впервые засомневался: так ли уж искренне в них не верит? Но не правдивость же их проверять явился сюда! Совсем для другого! Только как к этому подступиться? Бесполезно шаря взглядом по сторонам сильно преуспеешь!..
И тут край глаза зацепил среди поникшей травы что-то узкое и вытянутое. Легче всего было б принять за корень или обронённую ветку. Но деревья здесь росли, как на подбор, старые, корявые и могучие. Это же, пока непонятное, выглядело тонким и гладким. Тёмное, однотонное, лишь на кончике, вроде, что-то поблёскивает – за травой плохо видно. Змея? Первым желанием было побыстрее пройти мимо. Чего ей понадобилось в такую пору? Давно бы, свернувшись клубком в норе, погрузиться в спячку, а не маячить возле тракта, смущая прохожих. Не отъелась, вот и выползла поохотиться? И лучше места не нашла, где устроить засаду? Почерпнутое о них из книг или по рассказам казалось куда страшнее наблюдаемого воочию. Собственно, доселе живьём их ни разу не видел. И эта на живую не очень похожа. Не шевелится. Дохлая? Или ждёт, чтоб ближе подошёл. Первыми они, вроде, специально на людей не нападают, что бы досужие языки им ни приписывали. И любопытство пересилило, заставив вернуться на пару шагов.
Сминаемая поросль жалобно захрустела. Не оставляло беспокойство: достаточно ли прочен сапог, чтобы с ходу не быть прокушенным. Нет! Видимо, этого с ним делать и не собираются. Почти наступил уже, а она… Точно не живая! И не дохлая. И даже не сброшенная шкурка… Кожа, да вовсе не змеиная, добротной выделки. А поблёскивает начищенный металл. Совсем немного успел потускнеть в такой грязи и сырости. Пояс? Ничего удивительного, что кому-то приспичило снимать штаны в придорожных зарослях за четверть мили от трактира. При тамошней-то кухне. Так торопился, что потерял? Не позавидуешь, если пришлось спешно ретироваться в подобных обстоятельствах…
Внимательно глядя под ноги, как бы ненароком не угодить во что не следует, Фридрих приподнял носком сапога обронённый ремень. Точно, Мартина! Тот любил, расстегнув безрукавку, выпятить пузо пряжкой вперёд, не стесняясь даже учителя. Мол, какой он щёголь – не верёвкой, на мужичий манер, подпоясан! Знать, выменял за бесценок у спившегося ветерана. И вот незадача… Как городские сыщики не приметили такую улику, почитай, прямо у себя под носом? Не сильно, значит, искали. К чему им лишняя морока, когда святой отец уже подобрал подходящую кандидатуру, на кого всё списать.