После застывшего в полумёртвой дремоте мира, оставленного за визгливо скрипнувшей дверью, внутри показалось не в пример бойко. Спёртый воздух мешался с пьяным дыханием полусотни глоток. Гвардейцы походили на изнурённых продолжительным боем вояк, потерявших всякую надежду остаться в живых. Помутневшие глаза взирали обречённо и тоскливо. Только крепкие руки не выпускали, точно оружие, кружки с пойлом. Один, не по форме одетый, зато самый плечистый, тряся головой, жаловался посапывающему соседу, может, уже не первый раз за вечер:
– Неделю здесь торчу со всем инструментом. А настоящая работа простаивает. Заказчикам ждать не понравится! Своих у них кузнецов что ли нет? Только почему-то с ведьмой возиться непременно мне! Другим, видите ли, не доверяют. Велика наука – заклепать браслет – не сложней, чем копыто подковать! Вряд ли эта лягает сильнее кобылы. Сам не видел, говорят – она совсем ещё девчонка. Мерку с собственной дочурки снимал!.. Чудные дела творятся!..
– Так это только с виду! – зевнули в ответ. – Не верь глазам, если дело касается ведьмы!
– Вот и я про то! Когда куёшь клинок – плевать, кого он продырявит: врага, союзника или безвинную жертву – с тебя не спросится! А тут: стражники в шлемах, палач в маске – чью рожу ей останется запечатлеть для своих подлых штучек? У меня семья, дети!..
– А судьи? – напомнили работяге.
– Эти к ней и пальцем не притронутся.
– Так поверните её носом к земле, или на голову мешок наденьте. Слышал, так делают…
– Сообразим… – махнул рукой мастер-оружейник, схватив кружку. – За успех?
– Давай, – вяло поддержали его.
– А это кто ещё припёрся? – обратили внимание на вошедшего. – Без них дышать нечем!
– В благодарность за гостеприимство хоть ведите себя прилично. Сами навоняли потом и наблевали кругом, а теперь жалуются! За «подышать» денег не берём – спасибо скажите. Не слушайте их, господин учитель. Без приказа они и пальцем вас не тронут. А командир, в отличие от этих балбесов, с понятием. Милости просим! – указал трактирщик на столик в укромном уголке за мощным столбом. – Специально держим для тех, кто не любитель шумных компаний. Или ошибаюсь?
– Нет, что вы, – занял Фридрих предложенное место, спеша развеять наигранное сомнение. Притворная любезность хозяина доставляла немногим больше удовольствия, чем реплики хамоватых солдафонов.
Оставшись в одиночестве, он принялся изучать обстановку, что, правда, свелось к разглядыванию толстенной колонны из прокопчённого дерева. А по бокам всё клубилось и расплывалось в духоте винных паров. И от небогатого выбора в конце концов уставился в кривую столешницу, исколотую и изрезанную, пытаясь собрать роящиеся в беспорядке мысли. На вопрос о заказе молча кивнул. Наконец ему принесли пиво, неловко грохнув тяжёлой кружкой, что пена брызнула на щеку. Зато вернули к реальности.
– Послушай, Берта, – придержал он за рукав прислугу, собравшуюся убежать даже не извинившись, – нескладную девчонку лет четырнадцати в засаленном переднике и деревянных башмаках не по размеру, которые неуклюже хлюпали на её расторопных ногах. – Сможешь уделить мне некоторое время?
– А что за это будет?
– Вот, – протянул он ей серебряную монету, какой бы ему хватило до конца года.
– Хорошо, – равнодушно приняла она деньги. – Только по-быстрому. Другие клиенты ждут.
– А есть местечко, где можно потолковать с глазу на глаз?
– Знамо дело, не здесь! Пиво с собой желаете?
– Пусть тут постоит.
– Может и не достоять. Пойдёмте, – увлекла она его по кривому коридору в дальний конец и открыла низкую дверь. – Вот! Лучше нету. Комнаты все заняты. Гостей нынче много. Из города понаехали шишки.
В нос шибануло застоялым духом бывшего чулана, если не хуже. Зажжённая свечка высветила щелястые стены и охапку соломы, накрытую тряпкой – вот и вся обстановка. С улицы сквозило. Кто угодно подслушает, если только возникнет надобность. Впрочем, он не собирался делать из услышанного тайны. Наоборот, пусть знают…
– Что господин изволит? – она сбросила тяжёлые башмаки и, приплясывая от холода на земляном полу, пропахшем блевотиной, принялась развязывать тесёмки передника. Те не поддавались…