– Те, чьё ремесло призывать к раскаянию, редко делают это сами, – заметил странник. – Разумеется, нет. Ради таких известий я б не стал отвлекаться.
– А ради каких всё-таки пришлось?
– Вы, как человек благовоспитанный, не станете настаивать, чтобы узнать тайну дамы прежде неё самой. Одно скажу. Ей везло, но теперь удача может отвернуться. И некий предмет, продлевающий везение, сильно бы пригодился. Она ведь тоже интересовалась вашей библиотекой? Историческими трудами?..
– Скорее вашим сокровищем завладела какая-нибудь нечисть... – отмахнулся Фридрих, не желая переводить подозрения на ещё одну достойную женщину. Обеих уважал и ценил, одинаково желая им блага. Умолчал и про Тома. Не потому, что боялся напрасно кинуть тень на этого подонка. Просто не хотелось давать пилигриму лишнюю зацепку.
– Иррациональные объяснения меня мало интересуют, – не повёлся тот. – Как, догадываюсь, и вас.
– Вот вам отличная версия, – подбросил учитель, – камушек дожидается, зарывшись в ил, когда столь нуждающийся в нём соизволит процедить речное дно до устья.
– Не заставляйте читать лекцию: отчего с ним такое невозможно, всё равно не поймёте. Хотя, в глубине души сами не верите. Вещи, подобно ключам отпирающие дверцы в лабиринте истории, не устраняются сами собой. Иначе б она давно загнулась в тупике. Как их ни прячь, даже невидимая заноза даёт о себе знать…
– Нагноением?..
– Образно подмечено! – похвалил пилигрим. – Важно своевременно не упустить его из виду.
– Считаете, прикарманил городской эскулап, выпотрошивший найденное тело?
– Абсолютно не исключено. Но это уже одно из множества возможных решений следующей задачки. Что у нас остаётся в далеко не сухом остатке? Камнем мог завладеть кто угодно.
– Поздравляю! – подытожил Фридрих. – Почему бы тогда не оставить бедную девочку в покое?!.
– Разрешите продолжить. Переходим к следующему упражнению. Известно, артефакт мог попасть к нынешнему обладателю двумя путями: либо его ему дали, добровольно и без принуждения; либо он был отобран, украден, выманен обманом – без разницы. Если принять за аксиому изложенное в вашей книжке – что ждёт счастливчика в первом случае? Как это для него проявится?
– Думаю, ему будет лучше, если никак!
– Браво! Сделает вид, будто ничего не изменилось. К сожалению, вы правы. Я поторопился, когда надо было проявить больше терпения. И наградой за это – теперешнее пребывание в неизвестности. Ну, ладно. А во втором?
– Его постигнет то же, что и беднягу Мартина…
– Не обязательно. Это ещё не худший вариант! Но суть одна – наказание окажется жестоким и неизбежным.
– Но несчастья, непонятно чем заслуженные, случаются с людьми без ваших камней.
– Конечно, – согласился пилигрим. – И нечто фантастичное не всегда будет страшней житейски вполне объяснимого. Но, тем не менее, для нас хоть какая-то зацепка.
– Нас? – не сразу поверил Фридрих собственным ушам.
– Вы хотите спасти девчонку. Я – вернуть себе обещанный долг. Разве при удачном решении наши цели в значительной степени не совпадают?
– Сами оплошали, где только можно. А теперь ставите на тех, кому изрядно подпортили жизнь?
– Если в том и есть доля правды, я б на вашем месте не злорадствовал! Поверьте, иметь в моём лице не недруга, а союзника, вам выгоднее. Не скрою, и мне в вашем – тоже. Я никогда не был так близок к цели, как теперь. И что! Последний, самый главный кусочек с таким трудом собранной мозаики ускользает почти из рук. Не по чьему-то коварному умыслу – а по глупости: болтливости и желания покрасоваться у одной, мелкой алчности – у другого. Задачка выглядит нетрудной. Но простота обманчива. Я привык иметь дело с пороками более высокого порядка, когда идут на преступление и предательство, играя по-крупному. А с идиотами, полагаю, легче будет разобраться вам. Прошу прощения, работа у вас такая. Не удивлюсь, если камень достался очередному болвану, который понятия не имеет о его силе. Чужую хитрость можно разгадать и предупредить, с глупостью сложнее. Рассчитываю на вашу помощь.
– С какой стати?!
– Надеюсь, теперь излишне доказывать, мои предостережения сбываются. И правда, что может в нашем просвещённом обществе, противопоставляющем себя дикарям-язычникам, оказаться для девушки страшнее обвинений в колдовстве? Напомню, я непричастен к их возникновению!..
– Можете твердить это сколь угодно, – устал Фридрих от его аргументов, – оснований вам верить больше не станет. Ответьте лучше – а для вас?