Как только в наш юбилейный уик-энд мы вышли из квартиры, ты поймал черное такси. Я предположила, что мы отправимся на Сент-Панкрас… или в аэропорт. Но после тридцати минут, проведенных в автомобиле в час пик, мы остановились на жилой улице в Хэмпстед-Виллидж, одном из твоих любимых районов Лондона. Наверное, потому, что там находится дом Генри Винтера. Здесь супершикарно, но я не думала, что таким людям, как мы, для визита необходим паспорт, поэтому недоумевала, зачем его нужно было брать.[14]
Расплатившись с водителем, добавив щедрые чаевые, мы выбрались на тротуар с нашими сумками, и ты полез в карман.
— Что это? — спросила я, разглядывая маленький, но идеально упакованный подарок в твоей руке. Лента была завязана очень красивым бантом, и я усомнилась, что ты сделал это сам.
— С годовщиной, — ответил ты с улыбкой.
— Мы не должны были обмениваться подарками до воскресенья…
— О, правда? Тогда я заберу его обратно.
Я схватила симпатичный сверток.
— Теперь я его увидела, поэтому можно открывать. Надеюсь, это хлопок — традиционный подарок, если продержался в браке два года.
— По-моему, речь идет о праздновании, а не о выживании, и я не знал, что женился на таком дотошном человеке.
— Нет, знал! — парировала я, осторожно разворачивая бумагу.
Внутри обнаружилась маленькая бархатная коробочка для драгоценностей бирюзового цвета (мой любимый цвет). Кажется, я почти ожидала увидеть серьги, но, открыв крышку, нашла ключ.
— Если бы ты могла жить в любом доме на этой улице, какой бы ты выбрала? — спросил ты.
Я уставилась на старый, отдельно стоящий викторианский дом с двойным фасадом прямо перед нами. Его стены из красного кирпича были увиты чем-то похожим на смесь ветвей глицинии и плюща. Некоторые стекла в эркерах были разбиты, другие заколочены досками. Он требовал ремонта — обветшалый, но прекрасный, и я не могла не заметить снаружи вывеску «продано».
— Ты серьезно?
— Практически всегда.
Я ощущала себя ребенком, которому вручили ключ от шоколадной фабрики.
Входная дверь была того же бирюзового цвета, что и бархатная шкатулка, и явно покрашена недавно, в отличие от других частей здания. Когда ключ подошел, я заплакала — просто не могла поверить, что у нас есть настоящий дом, ведь мы так долго бились, чтобы платить за аренду
Пространство внутри было таким же заброшенным, как и вид с улицы. Все помещение пахло сыростью, отсутствовали половицы, обои облупились, а старинные светильники и фурнитура были покрыты пылью и паутиной. Из отверстий в потолке, где когда-то были люстры, свисали оборванные провода, а на некоторых стенах красовались граффити. Но я уже была влюблена в это место. Я бродила по большим светлым комнатам, все они были пусты, однако полны потенциала и возможностей.
— Ты сам его отделал? — улыбнулась я, и ты рассмеялся.
— Нет, я подумал, может быть, этим займешься ты. Я знаю, что здесь нужно немного поработать…
— Немного?!
— Иначе мы никогда не смогли бы себе этого позволить.
— Мне это нравится.
— Правда? — спросил ты.
— Да! Но… я купила тебе только пару носков.
— Ну вот, такой сюрприз испортила …
— По крайней мере, мой подарок сделан из хлопка!
— А когда у нас наступает кирпичный год? Мы могли бы подождать до тех пор…
Мое беспокойство всплыло на поверхность и подпортило веселье.
— Мы действительно можем себе это позволить?
Ты улыбнулся, чтобы скрыть свою
— Да, это был очень хороший год. Я был слишком занят, чтобы наслаждаться им, но я думаю, что нам пора начать жить той жизнью, о которой мы всегда мечтали. Не так ли? Что, если нам не торопиться с ремонтом… сделать часть работы самим? Превратить его в нашу собственную брюзжальню и сделать его нашим домом на всю жизнь? — Я мысленно отметила поискать слово «брюзжальня». — Если ты считаешь, что первый этаж хорош, тебе следует посмотреть наверху, — предложил ты.