Мои руки нащупывали путь наверх по старым деревянным перилам, а ноги были аккуратны и осторожны, чтобы в темноте не подвернуть лодыжку на какой-нибудь из сломанных ступеней. Почти все поверхности были покрыты паутиной, пылью и грязью, но я уже представляла, насколько изумительным в один прекрасный день может стать все вокруг. И я никогда не боялась тяжелой работы.
Я следовала за тобой по коридору, пока мы не добрались до большой спальни. Я громко ахнула, увидев красиво застеленную кровать — это была единственная мебель в доме — и бутылку шампанского в ведерке со льдом на полу.
— Простыни на сто процентов из египетского хлопка. Видишь, я не забыл! С годовщиной, миссис Райт, — сказала ты, обнимая меня.
— А как насчет других спален? — поинтересовалась я.
— Ну, я думаю, мы должны приступить к работе по их наполнению, не так ли?
Мы провели в доме три дня, выходя только для того, чтобы подышать свежим воздухом и перекусить. Спасибо тебе за чудесные выходные, за счастливую годовщину и за то, что ты — любовь всей моей жизни! Я планирую потратить все свое свободное время на ремонт этого особняка и украшение каждой комнаты, пока он не станет домом, о котором мы оба мечтали. Трудно представить, что можно чувствовать себя еще счастливее!
Со всей любовью,
Твоя жена. ХХ
Амелия
Трудно представить, что можно чувствовать себя более несчастной, чем я сейчас.
Я не хотела бросать талисман мужа в огонь, просто… сорвалась. И в этом нет моей вины: это Адам заставил меня ощутить приступ ярости. Я смотрю, как он засовывает оригами обратно в бумажник, прежде чем обратить на меня взгляд, полный ненависти.
— Прости! Не знаю, почему я это сделала, — оправдываюсь я, но Адам молчит.
Порой я чувствую себя брошенным домашним животным, вроде тех, которых я каждый день вижу на работе, потому что мой муж все время погружен в свои записи. Оставляет меня одну. Забывает обо мне. Конец зимы всегда трудный период на моей работе. Те люди, которые купили щенков на Рождество, часто уже ко Дню Святого Валентина обнаруживают, что не хотят их на всю жизнь. На этой неделе привезли немецкую овчарку по кличке Лаки; к сожалению, на бирке с его именем не было адреса. Я бы хотела иметь возможность разыскать его владельцев и арестовать их. Пес был привязан к фонарному столбу, стоял под дождем, промокший до нитки, сильно истощенный, голодный, грязный, весь в блохах. Ветеринар сказал, что его раны — однозначно результат регулярных избиений в течение длительного времени. Имя не принесло этой бедной собаке удачу, как и бумажный журавлик, которого Адам держит в своем бумажнике. Это просто суеверный вздор.[15]
— Не понимаю, почему ты все время такая сердитая, — наконец произносит он.
Его слова разозлили меня пуще прежнего.
— Я не сердитая! — возражаю я, хотя мой голос звучит именно так. — Я просто устала быть единственным, кто прилагает усилия в наших отношениях. Мы никогда не разговариваем! Это все равно что жить с соседом по дому, а не с мужем. Ты никогда не спрашиваешь о моем дне, или о моей работе, или о том, как я себя чувствую. Только «Что у нас на ужин?», или «Где моя синяя рубашка?», или «Ты не видела мои ключи?». Я не домохозяйка! У меня есть своя жизнь и своя работа! Ты заставляешь меня чувствовать себя абсолютно непривлекательной, нелюбимой, невидимой и…
Я редко кричу, но теперь не могу остановиться.
Адам, который в последнее время почти никогда не проявляет привязанности, словно позабыл, как это делается, вдруг ведет себя очень странно. Он обнимает меня.
— Прости, — шепчет муж, и, прежде чем я успеваю спросить, за что конкретно он извиняется, целует меня. Должным образом. Держа мое лицо в своих ладонях. Так мы целовались, когда только-только встретились, еще до того, как жизнь разлучила нас.
Я чувствую, как вспыхивают мои щеки, словно рядом незнакомец, а не собственный муж.
Я научилась ощущать вину, если делаю что-то в своих интересах. А чувство вины — одна из тех эмоций, которые редко можно просто взять и выключить. Порой мне кажется, что мне нужно выписаться из жизни так же, как другие люди выписываются из отелей. Подмахнуть бумаги, какие необходимо, вернуть ключи от нынешнего существования и найти что-нибудь новое. Где-нибудь в безопасном месте. Но, возможно, еще есть то, ради чего стоит остаться?