Мужчина вздохнул.
- А некоторые говорят, что кебрики - предельно жестокие и не слишком умные. Племя вырождающихся маньяков. Но ты не услышишь, чтобы мы болтали об этом повсюду.
Аарон сжал губы в побелевшую линию, но сохранил молчание. Его отец взревел бы от гнева и потребовал отомстить за оскорбление. Но Аарон - не его отец. Он переделал себя на собственный лад, создал свой собственный образ и крепко держался за этот образ.
- Дядя...
- Да, ты права, Фиона, это совершенно неуместно. А теперь, будь добра, поищи бабушкино вязанье.
Девушка кивнула и быстро пересекла поляну. На дальней стороне, у какого-то следа от фургона, она одним махом влезла на дерево и спрыгнула через несколько секунд с кучкой зеленой шерсти.
- Дети спрятали его, - объяснил дядя Фионы, принимая от девушки вязанье. - Бабушка будет рада снова его увидеть. - Он добродушно улыбнулся и сунул шерсть в сумку на поясе. - А теперь, раз уж мы встретились, можете звать меня Идан. А это дочь моей сестры, можете звать ее Фиона. - Он не упомянул о третьем шои, лучнике, который, по словам Аарона, оставался в лесу. - Вы, конечно, будете сопровождать нас в наш лагерь. Нам уже не терпится принять врагов наших врагов.
Даже Чандра не нуждалась в объяснении Аарона, что это не то приглашение, от которого можно отказаться.
Прогулка до нового лагеря шои заняла два дня, хотя шои могли бы дойти и за день. Восстановленные Дарвишем силы были потрачены в бою, и принцу, к великой его досаде, пришлось часто отдыхать или просто падать.
В первый раз, когда это случилось, Фиона присела возле него, подняла сильным пальцем его подбородок, понюхала и сказала:
- Топасент, - потом нахмурилась и посмотрела на дядю.
Идан поджал губы и немного подумал.
- Винные цепи, - перевел он наконец. - И очень тяжелые.
Фиона кивнула и, отпустив подбородок Дарвиша, спросила:
- Давно ты свободен?
Свободен? О чем она... И вдруг принц понял. Как давно он последний раз пил? Сколько времени прошло с тех пор, как сняты винные цепи? Дарвиш понятия не имел. Он помнил, как опустошил мехи во время шторма, когда разбушевавшаяся стихия пыталась пробить их крошечную каютку, но не знал, как давно это было. Девять Наверху, казалось, прошла вечность.
- Шесть дней, - тихо сказал позади него Аарон. Фиона стащила с плеча бурдюк и бросила на колени принца. Дарвиш содрогнулся, у него перехватило дыхание.
- Не бойся, это вода. Пей, сколько сможешь, и вылей из себя яды. - Она встала и покачала головой. - Шесть дней... и ты сражался с пятью стражниками и победил. Должно быть, - ты силен как бык. Одно только сбрасывание топасент других убивало.
Фиона хотела еще что-то добавить, но только покачала головой и, резко повернувшись, ушла в лес. Казалось, деревья расступились и сомкнулись за ней, так бесшумно она двигалась.
- Винные цепи убили ее отца, - сказал Идан, опираясь щекой на гладкое дерево посоха. - Он дважды сбрасывал их, но третий раз остановил его сердце.
Чандра встала рядом с Аароном, как щит у спины Дарвиша.
- Ну, Дара они не убьют, - заявила она.
Принц, дрожащими руками приближая ко рту бурдюк, не был так в этом уверен.
К вечеру они вышли на дорогу, которая тянулась вдоль берега широкой реки. На ночлег остановились у обочины, и третий шои вышел из леса. Когда он положил на траву свой короткий лук и бросил Идану двух кроликов, стало невозможно отличить его от Фионы в неверном свете костра.
- Близнецы, - гордо сказал дядя, - очень повезло. Фион и Фиона, благословение семье.
Парень засмеялся, сверкая белыми зубами на темном лице.
- Ты совсем не это говорил, когда мы были детьми, дядя. - Он бросился на траву с грацией гигантской кошки. - Он говорил, что мы демонское отродье, и грозился оставить нас на обочине.
Идан усмехнулся, свежуя кроликов.
- Да, но ваша бедная, заблуждавшаяся мать никогда бы этого не позволила.
"Он напоминает мне Дарвиша", - осознала вдруг Чандра, глядя, как Фион помогает сестре подвесить кроликов над костром. Хотя его движения были столь же экономны, - что казалось характерной чертой шои, - он все равно выглядел картинно. "Дарвиша в ударе, каким он, наверное, был бы без вина". Девушка покачала головой. Близнецы как благословение? Шои и правда странные; все знают, что у близнецов одна душа на двоих, поэтому за ними нужно присматривать.
Пока кролики жарились, а искры плясали недолговечные дуэты со светлячками, шои слушали рассказ о шторме и о том, что случилось дальше. Нельзя было не ответить на прямой вопрос кого-либо из них. Чандра поискала у них магическую силу, но ничего не обнаружила. То ли ничего и не было, то ли она понятия не имела, что искать.
- Значит, вы двое и больной мужчина жили без ничего, без припасов, даже без бурдюка с водой целых шесть дней? - Идан задумчиво пожевал кусок мяса. - Трудно поверить.
- У нас была праща и чародей, - сухо ответил Аарон. - Что еще нужно?
Фион засмеялся, его сестра улыбнулась, и Идан сдался, подняв руки.
На следующее утро Фиона подхватила лук и скрылась в лесу.
Когда они тронулись в путь, Дарвиш наклонился к Аарону и тихо сказал:
- Ты заметил, они так ни разу и не спросили, зачем мы идем в Тиволик?
Аарон кивнул.
- Обычно это означает, что они уже знают.
Они вышли к стоянке перед самым закатом, и сумерки последовали за ними в лагерь, придавая всему более мягкий и чуть нереальный вид. Круг фургонов казался больше, чем мог быть, и больше детей, чем эти фургоны могли вместить, мельтешили вокруг ног, выкрикивая вопросы на языке шои и на общем языке этого края. Запахи стряпни от общинного костра напомнили Аарону и Чандре, как давно они не ели настоящую еду, и обоим пришлось глотать слюнки. Дарвиш уловил запах кое-чего другого и сжал кулаки.
- Вы явились вовремя! - Крепкая пожилая женщина спустилась из центрального фургона и властно махнула рукой Идану. - Идите. Бабушка хочет вас видеть.
Помолчав, она добавила:
- Их тоже.
- Трус, - пробормотал Идан вслед улизнувшему Фиону, и вчетвером они пошли к фургону. Кроме детей, никто не обращал на них внимания.
Чтобы протиснуться в дверь, Дарвишу пришлось не только пригнуться, но и повернуться боком, однако внутри оказалось намного просторнее, чем он ожидал, хотя воздух был спертый, как будто фургон давно не проветривался. В углу горела лампа; притягивая взгляд к древней женщине, закусанной в гору шалей и одеял. Остатки ее волос были стянуты в тугой серо-стальной пучок. Вместе с приплюснутым носом они подчеркивали сходство ее лица с черепом. Глаза, глубоко утопленные в кости, были едва приоткрыты. Кожа, сухая, иссеченная множеством тонких морщин, напоминала кожу ящерицы. Принц никогда еще не видел никого, старее этой женщины. Краем глаза он посмотрел на Чандру и Аарона.
Девушка выглядела заинтригованной. Лицо вора стало абсолютно пустым.
Голос старухи, как бы противореча ее тщедушному виду, был удивительно сильным.
- Ты нашел мое вязанье?
Идан положил шерсть ей на колени.
- Да, бабушка, вот оно.
Старуха вздохнула, и было удивительно, как это истощенное тело могло вместить столько воздуха.
- Я вижу, где оно, Идан, ты кокта. Убирайся отсюда.
- Хорошо, бабушка. - Он чуть ли не бегом направился к двери.
- Теперь ты. - Старуха наставила скрюченный палец на Аарона и помолчала, дыша с присвистом. - Успокойся. Я не собираюсь при тебе умирать.
Аарон вздрогнул, но его напряжение не спало. Шои - не эта семья, а их северные родичи - каждый год приезжали на великую ярмарку, которая означала месячное перемирие между воюющими кланами. Аарон знал, многие из их якобы магических заявлений основаны на простом наблюдении и глубоком понимании человеческой природы. Но это ему не помогло.
Старуха перевела свой все еще пронзительный взгляд с одного на другого и прищелкнула языком.