Ками поднырнула под его руку и перегородила дверь.
— Это связано с тем, что ты говорил Илу перед убийством Марго? — серьезно отчеканила она.
Оли распахнул рот, но тут же закрыл и шумно сглотнул. Ну естественно он испугался, Рой бы тоже испугалась, если бы какой-нибудь из ее секретов узнал малознакомый человек. Так что в иной ситуации она бы даже не заикнулась. Потому что шутка ли — парой случайно сказанных слов загнать человека в гроб. Но Ил сейчас в безопасности, а вот Эрика под реальным ударом.
— Да, — коротко ответил Оливер. Спорить сейчас — терять время. — Да, связано. Понятия не имею, откуда ты вообще в курсе…
— Стены тонкие, — тут же пояснила Ками. Не желая признаваться, что проторчала у вентиляции добрую пару часов, чтобы лучше слышать.
— … Но я надеюсь, что ты никому ничего не скажешь.
— Я понимаю! И не собираюсь тебя шантажировать или что ты там себе уже напридумывал. Просто позволь помочь!
Оливер напряженно нахмурился и снова потянулся к ручке.
— Нет.
— Почему?!
— Черт, Ками, ты что, не понимаешь, насколько это опасно?! — Голос у парня уже срывался. — Это не игра и не фильм, там реально могут убить.
— Поэтому и прошу! Эрику могут убить. Я… — Ками глубоко вдохнула. — Я не хочу снова терять семью.
Рой стиснула руки в кулаки. Она будет стоять на своем! Мать у нее уже отняли, но сестру не отнимут никогда! Ей хватило того ужаса что она пережила после рассказа Дженис о птичьей болезни и охоте на опенулов — у Ками чуть сердце не остановилось, когда Эри не открыла дверь. Страх, что с практически единственным родным человеком что-то случится впился в душу и засел там навсегда. В случае Ками семьей не разбрасываются.
Оливер скрипнул зубами и хотел уже отодвинуть мелкую девчонку, как вдруг в его лице что-то переменилось. Как будто ему на ум внезапно пришла дурная, совершенно провальная идея, но он за нее ухватился и не собирался отпускать…
— Почему мы должны доверять этой Дженис? — Ил соскочил с полуразвалившегося подоконника и нервно заходил по комнате. Если это помещение заброшенного приюта действительно ею было. — Она же инсив!
— Позволь напомнить, Хамелеончик, я тоже инсив, — улыбнулась Анель, лениво приоткрывая глаза и глядя на мельтешащую фигуру парня.
Нет ничего удивительного, что он нервничает. Вчера они довольно сильно рисковали, пробираясь в полицейский участок. Вернее, рисковала в большей степени Анель, вселяясь то в одного блюстителя порядка, то в другого, выискивая того, кто мог бы отозвать патруль у приюта. Дженис, эта упрямая пигалица, соглашалась на встречу только здесь. У Анель были не самые приятные ассоциации, но мотылечек была ну уж очень настойчива.
Впрочем, Илу тоже выпала задачка не из легких. Оставаться на одном месте, в непосредственной близости с безвольным телом «желтого», когда на тебя охотится буквально каждая собачонка в этом городе — не самое лучшее времяпровождение. Анель лениво потянулась, вытягивая ноги по полу, на котором и сидела, не заботившись о чистоте одежды. Кроме всего прочего, если так посудить, ящерка не имел связи с Каннором и домом Белухи уже два дня. Страшно подумать, что сейчас с ним творится!
— Я и не говорил, что тебе доверяю, — упрямо буркнул парень.
Анель рассмеялась:
— Ну конечно… В таком случае, Оливер инсив, не так ли? И Дженис, к слову говоря, его подруга.
— Почему я тогда впервые о ней слышу? Кто она?
— Оу… — Девушка с интересом распахнула глаза. — Неужели это нотки ревности в твоем голоске?
Ил замер возле окна. На его скулах заиграли желваки. Анель это лишь больше развеселило.
— Шучу, шучу, — нараспев протянула она, поднимаясь с пола. — Не принимай все так близко к сердцу, оно у тебя не железное. И даже не каменное, как ты сам пытаешься думать.
— Я не думаю, что у меня каменное сердце! — Хамелеон скрестил руки на груди и отвернул голову. — Я не считаю всякие эти ваши чувства и прочее глупостью, несмотря на то, что я кан…
Он осекся, недовольно поежился и махнул рукой, мол, ты же и так поняла. Анель поняла — и докучать не стала. Ведь, даже если Ил и не считает себя каннором, камень на его шее по-прежнему пылает синим. А это означает самое худшее: Сигиллу Лио не проводил, беглого солдата из Теста не вычеркнул, и закон о предателях обладает своей полной силой.
Закон… Еще недавно Анель казалось, что он может решить все ее проблемы.
Снаружи, в коридоре, послышались негромкие шаги. Ил машинально положил руку на рукоятку клинка. Анель тоже насторожилась. Шаги все приближались, громче, громче — и вдруг замолкли.
Несколько секунд ничего не происходило. Анель вглядывалась в пустой дверной проем. А затем лукаво улыбнулась.
— Джессика? — промурлыкала она.
Воздух мгновенно сгустился, и на пороге из ничего возникла Дженис. Естественно! Вот только зачем этой малютке устраивать шоу? У них же была установлена четкая договоренность.
— Ты, блин, специально, да? — сквозь зубы прошипела невидимка.
— Ох, милая, ты же меня знаешь! — Анель пожала плечами. — Я бы никогда-никогда не стала лишний раз тебя злить!
Дженис раздула ноздри, как разъяренный бык, и стиснула в ладони желтоватую бумагу — плаща у нее почему-то не оказалось, поэтому все пришлось держать в руках. Да и в целом Джена выглядела обшарпанной, как будто полдня сквозь чащу продиралась. Щеки исцарапаны, руки покраснели. Причем пятна такие яркие, алые, похожи на те, что появляются при птичьей болезни перед язвами. Уж не заболела ли? Ах, столько бы проблем решилось! Исчезло бы с лица земли гнилое семейство Грин…
Развить эту мысль Анель не успела, поскольку Дженис заметила все еще растерянного и взволнованного Ила. Невидимка переменилась в лице, побагровела от злости и стала выглядеть еще яростней, чем обычно.
Ну, как яростней. Насколько яростным может выглядеть новорожденный хомяк.
— А этот тут что делает?! — взревела она и ткнула на бывшего врага пальцем. — Ты, черт возьми, специально из всех канноров притащила его?!
Тот впал в ступор:
— А-а-а… я что, тебя знаю?
— Ты — нет. Но я тебя — как облупленного! — Джена нечеловечески зарычала, не спуская с каннора глаз. — И я тебе, кусок ты дерьма, Оливера никогда не прощу.
Подселенец уже хотел защититься, но Анель вовремя рассудила, что лучше бы с соратницей по лагерю поговорить ей.
— Хамелеон временно вступил в наши ряды, Дженис, — заметила девушка таким тоном, будто совсем ничего серьезного не происходило. Ведь, по сути, так и есть. — Не столько из моей прихоти, столько потому, что он был единственным «синим», до которого я, так сказать, сумела дотянуться. И которому могла доверять. Кажется, таким было твое условие? Поскорее найти надежного каннора. Так что тебе придется мириться с этим, кроха. Не ты здесь устанавливаешь правила.
Дженис перевела полный ненависти взгляд на подселенку и попыталась успокоиться, выровнять дыхание. Ничуть не получилось, вот досада!
— Правила устанавливаю именно я, — с напускной и слишком фальшивой уверенностью произнесла она и подняла руку с зажатой в ней бумажкой. — Потому что я могу… я могу вам запросто это не отдать!
Повисло молчание. Наверное, кому-то другому оно показалось бы неловким, но Анель посчитала его вполне уместным. Можно было сполна насладиться тем, как в глазах мотылечка-Джены поселяется страх.
— Что это вообще? — нарушил тишину Ил, переминаясь с ноги на ногу.
Анель тоже интересовалась, но никогда бы не сказала это вслух. Не по-инсивски. А вот шантаж — весьма.
— Неважно, — повела плечом подселенка, безынтересно разглядывая сломавшийся ноготь. — Ведь если мы ее не получим, я смогу просто тебя прикончить, букашечка. Забыла, как мы с тобой мило поговорили в последний раз.
Невидимка поджала губы в смятении и метнулась взглядом к Илу. Тот скрестил руки на груди и весь будто бы съежился, как крысиный трупик на жаре. Видимо, чувствовал вину за потраченные когда-то этой девчонкой нервы.
— Да помню я, — неспешно ответила Джен. — Это когда ты хотела лишить своего брата самого важного — себя самого. Теперь понятно, чего вы двое снюхались. Вы же оба его ненавидите!