— Что с тобой случилось? — Эрика подняла взгляд на глаза Ила и встретилась с плещущимися в них горечью и сожалением.
Подселенец качнул головой и приподнял уголки подрагивающих губ:
— То, о чем я хотел поговорить. Ерунда.
Белуха вернулась к бинтам. В сердцевине огромного пятна растянулась недлинная изодранная рана, словно по ее краям прошлись наждачкой. Порез прошелся ровно по боку, не задевая органов. Но крови много, слишком много. Эри дрожащими пальцами коснулась разорванного бинта. Ил вздрогнул, но больше не пытался избежать прикосновений. Эрика как могла осторожно отодрала насквозь мокрую, липкую повязку.
Запах усилился. Эри с силой стиснула зубы, чтобы отвлечь собственный организм — желудок сжался в комок, не то от страха, не то от жуткого смрада гниющего мяса.
Чуть выше раны краснела уродливая кровоточащая язва.
Смотреть на это было невыносимо. Эрика закрыла поврежденный участок тела свежим бинтом и несколько секунд не шевелилась, наблюдая, как растекаются по нитям две киноварные кляксы: одна длинная и правильная, другая капельная и ненормальная.
— Это… — она попыталась произнести сама, но слова прилипли к горлу изнутри.
— Птичья болезнь, — закончил за нее Ил.
Эри кивнула и принялась монотонно наматывать бинт. Закрепила кончик, застегнула рубашку — и больше ничего не говорило о том, что Эри только что увидела.
Кроме картинки, которая въелась в сознание и обещала являться в кошмарах до смертного одра.
— Спасибо. И прости, — шепнул Ил и взял ее ладонь в свою. Эрику прошиб жуткий холод. — Ты не должна была узнать… не так…
— Тише. Не говори ничего.
Эри перехватила его руки крепче и помогла выбраться из-под камней. Ил прислонился спиной к ближайшему валуну, сел прямо, насколько это возможно, и улыбнулся так, словно ничего не произошло.
Ведь для него действительно ничего не произошло. Он-то знал обо всем уже давно.
— Как долго ты… — Эрика закусила губу, не в силах сказать фатальные слова.
Пока она не произнесла это вслух, ничего не взаправду.
— Месяц, — коротко ответил Ил. — Когда мы познакомились, уже началось.
— И почему не сказал раньше?
Друг опустил голову. Эри не ждала ответа. Она не хотела знать. Она вообще не хотела ничего об этом знать: ни насколько все серьезно, ни как Ил себя ощущает, ни сколько ему осталось. Она не хочет слышать. Не хочет понимать и принимать! Этого нет, это не по-настоящему!
— Кто-то еще знает? — хрипло спросила Эри.
— Оливер. Он случайно заметил. Еще когда тело мое своровал. — Ил усмехнулся, и Эрика бы все отдала, чтобы он пре-кра-тил! — Анель. Ей Оли рассказал. И госпожа Лия. Она просто в один день принесла обезболивающее и ничего не сказала…
Эри слушала и не могла понять: почему не знала она? Ил никому ничего не говорил, все догадались, заметили, узнали от других. Почему Эрика не увидела? Почему пропустила что-то настолько серьезное?! Он же всегда был рядом, она жила с ним в одной комнате! Почему?!
Ил надрывно закашлялся, Эри судорожно зажала рану на его боку. Пальцы мгновенно испачкала горячая, жгучая кровь. И Эрика невольно вспомнила, насколько же горячими были руки Ила все это время. Не только руки: лоб, тело — весь он словно находился в вечной лихорадке.
Как во время той странной болезни, развившейся из ниоткуда и ушедшей в никуда. Но никуда она, на самом деле не ушла. Бабушка Лия готовила лекарство и после его выздоровления.
— Ты… Как ты умудрился это скрыть? — голос начал подрагивать в такт неровно бьющемуся сердцу.
Ил хрипло вдохнул. Ему тяжело дышать. Эрике тоже.
— Я просто, — друг остановился, подбирая слово, — Загонял болезнь внутрь.
— В-в каком смысле?!
Он с трудом приподнялся и откинул голову назад. Под бледной кожей на шее пульсировала ярко-синяя венка. Каждое слово для него сродни пытке, Эри прекрасно это понимала. И уже хотела попросить Ила забить о вопросе, как тот заговорил:
— Йенц научил меня, как на время притупить симптомы. Но он сам никому не разрешал пользоваться… Ха, впрочем, никто и не успевал. У нас… — он поморщился, — У нас так принято. Тех, кто заразился, сразу убивают. Чтоб не мучились. А я тайком травы в лазарете… подворововал… Не хотел, чтобы ты…
— Тихо-тихо! Все, я поняла, не говори больше ничего, — замотала головой Эрика.
Она хотела, чтобы друг помолчал: то ли чтобы не тратил силы, то ли чтобы не слышать подробностей. Эри медленно поднялась на ноги. Ил проводил ее взглядом преданного щенка, которого везут топить в реке. Эрике резко расхотелось встречаться с другом глазами.
— Я за Ками и обратно. Тебя надо увести отсюда. Канноры ищут.
Подселенец понятливо кивнул и махнул рукой в сторону спуска:
— Т-тогда найди Оливера…
— Он все-таки здесь? Где?
— Не знаю, — качнул головой Ил, облизнул сухие губы таким же сухим языком и прикрыл веки. — Упал с обрыва…
Эри сглотнула, но комок в горле никуда не исчез. Сердце уже отказывалось волноваться и словно покрылось толстой коркой, отдав все руководство разуму.
— Упал? Но что, если он разбился?
— Не разбился, — раздалось за спиной. — Он жив.
Эрика обернулась. Ками стояла в двух метрах — явно подошла только что. Рядом с ней до сих пор витало несколько блестящих пятнышек из рыжей пыли. Вернее, не совсем рядом — сбоку, зависли неподвижно, как будто встретили преграду.
Рой смущенно заломила руки и шагнула ближе. Она взглянула на Ила и внутренний свет, который лучился из нее каждое мгновение, несколько померк.
— Ты видела Оли? — попыталась не думать, не думать, не думать Эри.
Ками перевела на нее взгляд.
— Нет. Тут просто такое дело. — Она устало вздохнула и кивнула на те самые парящие пятнышки. — Короче, это Дженис.
Воздух вдруг заметно зарябился, словно кто-то напустил темного тумана. Туман сформировал человеческую фигуру. Она становилась все четче с каждой секундой — и вот перед Эрикой уже стояла девчонка с кудрявыми волосами и в черном свитере, через который едва заметно просвечивал рыжий камень.
Ну, Эрику сегодня уже ничего бы не удивило. Невидимые люди — не исключение.
— Палить меня было обязательно, — язвительно заметила инсив.
Ками в ответ беззлобно сморщила нос. Та, кого назвали Дженис дернула уголками губ и взглянула на Эри. От ее взгляда стало жутко не по себе. Как будто тебя отчитывают в школе.
— Дженис, — представилась девчонка и протянула руку. Теперь Эри поняла, чем она Ками так приглянулась, любительница официоза. На догадки, откуда они вообще знакомы, сил не хватило. Белуха ответила на рукопожатие, но Дженис и не думала остановиться на этом. — А как прикажете называть вас, госпожа «Из-за меня моя сестра оказалась на грани смерти» или просто «Та, кто выставила собственного друга предателем, лишила его лагеря, а теперь притворяется, что ей не все равно на его судьбу»?
Эрика в ступоре хлопнула глазами и медленно вытянула руку из чужой хватки. Ками позади недовольно фыркнула и — судя по тому, как переменилось лицо Дженис, — стала выглядеть крайне грозно. Послышалось шуршание щебня и тихие хрипы. Эри обернулась. Вновь ее прожигала пара разноцветных глаз.
Ил открыл рот. Но вместо слов снова вырвался только кашель. Ками опустилась рядом с ним и принялась колдовать надо раной — Эри не видела, что именно она делала. Потому что отвернулась почти мгновенно.
Дженис отошла чуть вбок, нарочно пихнув Эрику плечом. В иной раз Белуха бы непременно сделала замечание или пихнула бы в ответ, но сейчас ее больше волновал другой вопрос. Хотя, нет, сотня вопросов без ответов, которые сплелись в такой клубок, что не развяжешь никогда. И самый главный: что дальше?
— Оливер не реагирует на сообщения в потоке, но он еще жив, — ответила на него Дженис, скрестив руки на груди с важным видом. — Точных координат не дам, но он в радиусе десяти метров от эпицентра того луча, ты в курсе. Я пыталась с ним связаться, но он, очевидно, без сознания, так что вряд ли его сильно завалило.