Постель измята, одежда — тоже, оба они раскрасневшиеся, дышат тяжело, смущенно отводят глаза.
Боже, со стороны это, верно, выглядит так, будто они…
— А, дурачились, — прихрюкнула Ками и оперлась плечом о косяк. — Вечно забываю, что вы не встречаетесь.
— Вот именно! — Эрика мельком покосилась на каннора и вновь повернулась к сестре. — Ты что-то хотела? Спокойной ночи пожелать? Ну, спокойной ночи, Ками. Все, свободна.
Та нехотя отцепилась от дверного проема и шагнула спиной в коридор:
— Ох, все-все, ухожу, не буду больше вас смущать. Но вы тоже, знаете, не слишком громко дурачьтесь. А то весь дом услышит, как вы тут друг с другом… — Она изобразила руками несколько неоднозначных жестов. — …Дружите.
— Ками! — возмущенно прикрикнула на нее Белуха.
— Эри, тише, — одернул ее Ил, все еще смущенно заламывающий руки. — Нам и правда не стоит шуметь, время позднее. Добрых снов, Ками.
— Добрых, — язвительно фыркнула девчушка и, бросив на Эрику презрительный взгляд, скрылась в коридоре.
Будь сейчас в комнате Марго, она бы наверняка задохнулась в приступе смеха. Уж неизвестно, что там в голове у каннора, а Эри была готова сквозь землю провалиться от стыда. Что вообще на нее нашло?! Они ведь просто друзья, а повели себя так, будто… Ну, будто Ками в своих догадках оказалась права! Теперь-то ее точно не переубедишь. А если все это дойдет до Оливера?!..
— Ил, — покосилась на подселенца девушка. — Все, что сейчас случилось… Забыли, ладно?
— А что случилось? — свел брови к переносице тот.
— Я имею в виду… между нами.
— Между нами? — Каннор поднял полные какого-то странного блеска глаза. — Между нами что-то случилось?
— Не паясничай! Ты вообще здесь был пару минут назад?!
Он ошарашенно моргнул и нервно рассмеялся:
— Прости, я, ну, то есть, мы, между нами… Ты меня словно загипнотизировала. Как Керал. Я не знаю, что на меня нашло. Конечно же, между нами ничего не было, ха-ха! Просто, ну, знаешь, день тяжелый. От усталости мозги отказали.
— Аналогично, — кивнула Эри и помассировала виски. — Как Керал… Керал!
Она подскочила с кровати и метнулась к сумке, валяющейся у входа. По приходу домой Эрика только и успела, что закинуть ее в спальню — и сразу же отправилась на собрание.
Бумаги были внутри, пусть и несколько помятые. Белуха расправила их парой неосторожных движений, убедилась, что морские брызги на Инсиве не повредили текст, и развернулась. И нос к носу столкнулась с бесшумно приблизившимся Илом.
Раньше бы девушка не придала значения такой близости, но сейчас она почему-то испуганно отшатнулась на пару шагов.
— Что там? — склонил голову друг, упрямо делая вид, что такое поведение его не задело.
Актер из подселенца был так себе.
— Ты знаешь лайтовский? — ответила вопросом на вопрос Эри и резко протянула записи.
Ил осторожно забрал их и пробежался взглядом по строчкам. Его глаза постепенно принимали размер и форму двух медных монет.
— Что там? — вытянула шею Эри.
— Ну-у-у, — протянул он, пролистнув пару страниц. — Ничего интересного я не прочитал.
— Совсем ничего? Ни капельки?
— Не-а!
— Прочитай мне. Вдруг я что-то замечу, что ты упустил из виду?
— Ох, ладно! — Подселенец поправил на носу невидимые очки, прочистил горло и задекламировал с самым серьезным видом, на какой был только способен. — Итак, бла-бла-бла, опенулы, много каких-то слов, бла-бла, опять опенулы, буковки, буковки, о, земля Лайтов, снова какие-то слова…
— Издеваешься? — вскинула брови девушка.
— Почему? Вот все, что я прочитал! — рассмеялся парень и покачал головой. — Прости, но я не очень хорош в иностранных.
Эрика забрала бумаги и съязвила:
— Это ваш национальный язык, вообще-то!
— Это язык земли Лайтов, а я с Каннора. И, кстати, откуда ты такой раритет раскопала?
Белуха опустила глаза. Рассказывать о Слете было опасно. Ил и так в чем-то подозревает его после обнаружения доносов в квартире. А стоит ему узнать, что у Ивана хранятся личные записи Керал, так выйти на Марианну будет легче легкого. Кто знает, как точно работает Секретный пакт? Может, достаточно одной только верной мысли в голове каннора, чтобы оборвать единственный канатик, с помощью которого можно манипулировать командиром «желтых».
— Оливер передал, — солгала Эри.
Ил болезненно скривился и согнулся в три погибели, будто у него от одного этого имени скрутило живот.
— Оливер! — выдавил он. — Кто бы сомневался!
— Брось! — нервно ухмыльнулась Эрика. — Кстати, вы вполне мило сегодня общались. Ты большой молодец! Даже на его провокации не поддался.
Шумно втянув воздух через нос, подселенец проглотил все не очень-то приличные слова, что наверняка крутились у него на языке, и ответил:
— Да уж, такой молодец, что он, кажется, принял мою игру за чистую монету.
— Так это же хорошо!
— Я соглашался наладить с ним отношения до уровня «я не бросаюсь на него с ножом просто из-за того, что меня бесит его самодовольная рожа». Я не хочу становиться его другом! Он же… он…
— Инсив, — закончила за него девушка. — Мы уже обсуждали.
— Да. Обсуждали. И я просто не понимаю, как ты могла в него влюбиться. — Ил взмахнул руками. В его голосе прозвучала обида. — Нет, то есть, я понимаю, Оливер очаровательный, внешностью не обделен, умеет себя преподать и подобрать правильные слова, чтобы у тебя башню снесло, еще загадочный и скрытный, но при этом ранимый и чувственный. Весь такой… — Он изобразил несколько странных жестов руками. — …Идеальный. Как принц из книжки. Но и в этой бочке меда есть ложка дегтя! А в его случае, там этого дегтя куда больше, чем меда! Почему он? Вокруг столько парней, которые куда лучше!
Эрика хотела было сказать, что парень и сам ответил на свой вопрос, когда во всех красках расписывал достоинства Оли. Но вместо этого лишь пожала плечами:
— Ты же и сам в кого-то влюблен. Будь тот, кого ты любишь, хоть сам по себе одним большим недостатком, ты будешь его любить.
— Даже если ошметки здравого смысла в твоей голове будут умолять отойти от этого придурка подальше? — изогнул бровь Ил.
— Даже если так. Любовь вообще не подчиняется ничему, что находится в голове.
Каннор помрачнел.
— Это влюбленность не подчиняется, — осторожно поправил он. — А любовь без головы держаться не будет.
— А есть разница? — не поняла Эрика.
— Есть конечно! Любовь — это навсегда или очень-очень надолго. Когда что-то надолго, ты волей-неволей начинаешь об этом задумываться. Без головы любви вообще никак. А влюбленность, — парень медленно выпустил воздух, — Она, знаешь… как бабочка.
— Бабочка? — Девушка улыбнулась. — Бабочки красивые.
— Вот именно. Они красивые, всем нравятся и радуют глаз. А еще подыхают через день. И с чувствами этими также: влюбишься, порадуешься, переболеешь, а на руках у тебя останутся только мертвые бабочки. И ты их и можешь, разве что, приколоть на булавку да иногда вспоминать, как они красиво порхали. Вот и вся тебе влюбленность — красивая, быстрая и абсолютно бессмысленная… Черт побери, Эри! — Ил вздрогнул и раздраженно скрестил руки на груди. — О чем мы вообще болтаем! Мы не в девчачьем романчике, в конце концов! Давай вернемся к нормальным проблемам!
Эрика опустила глаза на бумаги в своих руках и серьезно закивала. Да, им не стоит отвлекаться. Вот только в голове все никак не унимались мысли о том, насколько мальчишки говорят разные вещи. Оливер, собирающий вянущие букеты, и Ил, накалывающий порхающих бабочек на булавки.
Так, Эри, соберись! Сейчас совсем не до любви!
— Ты знаешь кого-нибудь, кто владеет лайтовским? — попыталась увести тему подальше Белуха.
Подселенец задумался, нервно постучал носком ноги по полу и неуверенно проговорил:
— Да… То есть, в принципе, есть один пацан на Ляре. Он может помочь. Не то чтобы мы хорошо общаемся, но в услуге не откажет. Тем более, если дело важное. Оливер же… — Он на мгновение замялся и снова продолжил. — Оливер же не просто так тебе эти записи дал.