Эрика кивнула:
— Это касается Керал. Что-то насчет обновленной системы выбора опенула.
— Тем более! — взмахнул руками Ил. — И чего мы, спрашивается, тут стоим?! Во всем, что касается инсивов, дорога каждая минута!
И он решительным шагом поспешил к выходу. Эри спохватилась и зашагала следом.
Нагнала она его уже в коридоре.
— Погоди! — одернула друга Белуха. — Мы что, пойдем к этому ляру сейчас?
— Ага. А что не так?
— На ночь глядя?
— Я же сказал — дорога каждая минута! Я не собираюсь разбрасываться временем. Если мы можем что-то сделать — лучше делать, верно?
Эрика остановилась, когда друг уже распахнул входную дверь. В нос ударил вечерний запах свежести и ночных цветов. Небо, еще не черное, но далеко уже не лазурное, покрывали размытые пятна заката. Гоготали птицы, устраиваясь для сна на высоких темно-зеленых осинах. В соседних домах уже горел свет, где-то играла музыка, смеялись дети. Только их особняк стоял погруженный в темноту и тишину.
— Ну ты чего? — повернулся к Белухе подселенец, уже ступая на крыльцо.
— Ничего, — мотнула головой Эри и потерла плечи. — Просто, ты сам говорил, сегодня был очень долгий день, и…
— Ты устала? — Друг от волнения подскочил на месте. — Извини, я не подумал! Ты можешь лечь спать, если хочешь! Сходим в другой раз.
Он мигом вернулся в дом, позабыв о своей идее. Эрика вспомнила слова Марго, о том, что Ил повинуется любой ее просьбе. И ей вдруг стало противно — не то из-за себя, не то из-за каннора.
— Нет, я в норме, — упрямо мотнула головой она и шагнула за порог. — Мне и самой не терпится поскорее покончить со всем этим.
— Великолепно! — протянула Анель и нервно щелкнула ногтем по окантовке собственного амулета. — И что же мне прикажете с этим делать, крошки?
Клео и Тео, жмущиеся к почерневшей стене приюта, синхронно вздрогнули и понурили головы. Анель должна на них злиться. Но просто не могла. Им же только-только восемь исполнилось. Как можно злиться на таких малышей!
— Прости, пожалуйста. Это была моя идея, — сбивчиво проговорил Тео, неуверенно заслоняя сестру спиной. — Хочешь ругаться — ругайся на меня. Клео вообще была против…
— Неправда! — воскликнула Клео и выступила вперед. — Это все из-за меня! Тео хотел меня отговорить, но я не послушала. Это я виновата!
— Не слушай ее!
— Нет, Анель, это из-за меня! Тео всегда следует законам, ты же знаешь.
— Нет, неправда, не всегда! Анель, это я виноват, не слушай ее! Я все это придумал, наказывай только меня!
— Нет!
— Да!
Анель рассмеялась и с трудом подавила в себе желание потрепать двойняшек по головам. Ох, какие же глупые! Начнут на поле боя так друг за друга заступаться — кого-нибудь ведь точно зарубят!
— Ха-ха, все ясно, паучки! Значит, донесу на вас обоих, — и прежде, чем Кит снова начали спорить, вернулась к насущным баранам. — Однако, все-таки, зачем вы его оставили, м? Ах, неужели все уроки прошли даром? Я же столько лет учила вас аккуратненько перерезать горло!
— Мы помним! — обидчиво протянул Тео. — Просто мы… он…
— Просто — что, милый?
— Просто он же бескаменный! И безоружный… Это нечестно.
— Ох, Тео, честь — не для военного времени! — Анель пересекла выжженный коридор и безынтересно глянула за косяк в одну из комнат. Пленник все так же валялся на полу, связанный по рукам и ногам, и не думал очухиваться. Хм, а вот Хамелеончик уже через минуту был готов бежать. Вот недивинские слабаки… — Сам посуди, будь канноры хоть чуточку менее честны, разве сумели бы мы так легко одерживать над ними победу раз за разом? Глупая-глупая выдумка — эта честь. Только и делает, что мешает.
Двойняшки о чем-то быстро перешепнулись.
— Но Керал говорит, что честь — важная штука! — ответила за обоих Клео. — Что без чести у нас половина лагеря убежит. Как у… канноров. Я как-то совсем запуталась.
— Не волнуйся, цветочек. Подрастешь — распутаешься. Оливер тоже путался, когда был маленьким.
Ох, зря она вспомнила об Оливере…. Оставалось надеяться, что Хамелеон сдержит свое обещание. Так много проблем из-за одного только младшего братца, представить невозможно!
— Угу, и сейчас так запутался, что теперь даже с опенульскими силами не выпутается… — буркнул Тео и шмыгнул носом.
Теодору Оливер нравился. Конечно же, ведь младшие в лагере всегда находят себе кого-то из старших, за кем, как за родителем, все повторяют. Вот только сам ключик выбрал не лучший шаблон. Слишком уж много он перенял от Анель. Она в себе сомневаться начинает!
Так что Тео нужно поскорее найти себе кого-то поправильнее для примера.
— Не выпутается, — согласно кивнула Анель. Губы расплылись в улыбке. — Поэтому-то я и попросила каннора мне помочь.
— Это жестоко! — возмутился маленький световик. — Если бы с тобой так поступили…
— О, со мной так поступали, светлячок! Конечно, ты не можешь этого помнить, но… Ах, поверь, я знаю, каково получать подобный удар в спину. Вы ведь не знали Джессику? Да, ну точно, это было так давно…
Неподалеку с тихим стуком упала деревяшка. Анель мгновенно прыгнула в сторону, как гибкая кошка, и оголила клинок. Но никого, кроме двойняшек Кит, в коридоре не было. Ха, очевидно, доска упала просто от сквозняка… Скорее всего.
С Джессикой они когда-то дружили. Очень близко дружили. Были как две половинки одной души. Та, кем является Анель сейчас, — полностью ее заслуга. В этом сумасшедшем мире войны и смерти найти себе близкого человека казалось счастьем! Правда, крайне недолговечным. Один поступок — и у Анель больше нет подруги, надежды на будущее и веры в то, что когда-нибудь это счастье вернется.
Сейчас Джессики уже и в помине нет. Правда, даже спустя столько лет, ее имя обладало одним довольно забавным свойством.
— Да, Джессика, — как ни в чем не бывало продолжила подселенка, окидывая взглядом пустые стены. — Вы не знали ее, но я, ох, я знала ее так хорошо! Чудная, чудная девчонка! Умная, смелая, веселая…
Несколько слабых половиц опасно прогнулись и заскрипели, но тут же выгнулись обратно. Клео и Тео испуганно переглянулись и взялись за свои ножи. Анель довольно прищурилась:
— Такая чудная, один на миллион! И, знаете, самая умелая невидимка из всех, что когда-либо жили!
— Самая умелая невидимка?!!! — взвизгнул чей-то сорвавшийся голос.
На фоне потрескавшейся стены вырисовывался силуэт. Воздух стал рябиться, как в пустыне, все сильнее и сильнее, очерчивая небольшое облако. Чуть выше его середины ослепительно сверкнула желтая звездочка, и мутная дымка враз обрела цвет и контуры.
Перед Анель стояла невысокая миленькая девочка, помладше Оливера, с перекошенным от злобы лицом. Несколько темных курчавых прядей выбились из бокового хвоста и прилипли к щекам и повлажневшему лбу. Глаза какого-то невнятного серо-зеленого цвета сверкали ярче амулета, который был надежно скрыт плотной водолазкой.
Ох, еще и джинсы на ногах! Как же бедняжка еще не спарилась под теплым почти летним солнышком Недивинов?
— Значит, Джессика — самая умелая невидимка?! — продолжала негодовать девчонка, широко раздувая ноздри. — Знаешь, я была бы даже сильнее ее, да! Она меня всю жизнь унижала, потому что боялась, что я ей нос утру, вот поэтому! Так что я куда сильнее ее! Я!!!
Анель захлопала в ладоши и задорно рассмеялась:
— Браво! Браво! Бог мой, Джена, сколько бы ты ни разыгрывала этот спектакль, я всегда в абсолютном восторге! И ведь каждый раз — слово в слово, жест в жест. Такой точный механизм. Как часы!
Девчонка мгновенно остыла и, словно только осознав, что случилось, втянула голову в плечи:
— Я… Анель, вообще-то, я тебя просила… Не Джена.
— Ах, да, прости, мотылек! Дженис, конечно же, — издевательски протянула Анель.
Нет, она не имела ничего против Дженис лично. Но, так уж вышло, у них обеих сложилось взаимно ужасное впечатление друг о друге. Обидно даже. В другой ситуации они бы могли стать лучшими подружками.