До слуха донеслось быстрое клацанье когтей, как будто сзади гналась целая свора. Не оглядываться! Эри, не смей оглядываться! Давай через дворы. Живо! По прямой он тебя догонит, а так будет шанс запетлять, чтобы он отстал, потерял след, господи, да хоть что-нибудь!..
Она резко завернула за угол. Когти клацнули совсем рядом. Припаркованная неподалеку машина дрогнула, как от толчка. И через секунду на спину Эрики обрушился мощный удар.
Эри грохнулась на асфальт, раздирая ладони, но мигом перевернулась на спину. С плеча слетел рюкзак, и она, недолго думая, треснула им это серое чудовище по морде. Зверь мигом отскочил, затряс лохматой головой и… заскулил.
Тот, кого Белуха приняла за волка, оказался просто огромным дворовым псом со скатанной, будто выгоревшей на солнце шерстью. Пес пару раз болезненно фыркнул и поднял глаза. Виноватые разноцветные глаза.
— И… Ил? — хрипло выдохнула Эрика. Руки дрожали так, что не удавалось даже нормально зацепить сумку. — Т-ты…
Дворняга одобрительно тявкнула и махнула куцым хвостом. Эри села прямо, пару секунд глупо пялилась на зверя перед собой, пока дрожь не унялась, и прикрыла веки.
Вот, получается, кто не дал Грэгу ответить на вопрос…. А если инсив хотел предупредить о чем-то важном?! Ил молодец, ничего не скажешь! Не разобрался — и тут же набросился!!!
— Ты придурок, ты знаешь это? — на выдохе произнесла она. Осторожно поднялась на ноги и принялась отряхиваться. Медленно, механически, чтобы только отвлечься. — К-какого черта надо было так пугать? Да ты… да ты… Да меня чуть инфаркт не хватил, Ил, черт возьми! Зачем было так выпрыгивать?!
Пес виновато прижал уши и заскулил.
Паника потихоньку сходила на нет, и Эрика все прочнее осознавала, что опасаться больше нечего. Как и обижаться не на что. Ил ведь ее спас! Да, Грэг вел себя мирно, но никто не знает, чем могла бы закончиться их встреча в конечном итоге.
— Прости, я не хотела кричать, — мотнула головой она. — И… спасибо. Правда. Так откуда ты вообще? Как меня нашел?
Ил вскинул морду и кивнул куда-то на верхушку дома. Эри проследила за его взглядом и увидела пару ворон, примостившихся на парапете. Ясно. По воздуху выследил, значит. Увидел, что подруга в западне, нашел какого-то пса во дворах и примчался.
В груди приятно потеплело. И тут же сердце ухнуло вниз.
— Сколько раз ты вообще вселялся?! — воскликнула она. — Ты же болеешь! Это опасно! И где твое тело? Ты опять его бросил?!
Пес стыдливо отвернул голову, но Эрика была готова спорить, что он улыбается. Этому придурку еще и смешно! Вот помрет от осложнений — посмотрим, как он улыбаться будет!
Эри подошла к дворняге и легонько ударила его по макушке. Ил снова шутливо фыркнул, вильнул хвостом — совсем по-собачьи — и бодрым шагом поспешил к выходу из двора, куда Белуха со страха завернула. Можно было почти услышать, как он говорит, в своей манере: «Да все в порядке, не волнуйся, Эри! Пошли-ка быстрей, пока тебя еще какой инсив к стенке не припер. А дома обед стынет». Настолько привычно и по-домашнему, что и злиться-то не хотелось.
На душе стало совсем спокойно. Ил не стал бы наступать на те же грабли — да и сейчас он выглядит вполне бодрым. Ничего ему не угрожает. И Эрике ничего не угрожает. Да. Они в безопасности. Белуха ощутила облегчение, впервые за весь день, как будто свалился с сердца валун. С Илом всегда было так, легко и правильно. Казалось, какая бы ни пришла беда, Эри все по плечу. Лишь бы друг оставался рядом.
В голове возникла картинка того вечера после собрания Дейра. Ей было так же легко лежать рядом с подселенцем, слышать его дыхание и ощущать его тепло. Ничего подобного она раньше не чувствовала, ни с Оливером, ни с кем-либо другим. Ни за кого больше она не волновалась так, как за Ила, ни с чем не чувствовала себя спокойно, никому не верила так же слепо, наивно… Опрометчиво.
Стоило этой мысли щелкнуть по сознанию железной дробью, как в кармане завибрировал телефон, оповещая о новом сообщении. Боже, о чем она вообще думает! Ил зарезал сестру лучшего друга — и непонятно за что. Как она может ему верить?! Сердце вновь сковала тревога. Прошлого спокойствия как не бывало. Эрика бросила быстрый взгляд на преданно ждущего ее пса впереди и достала гаджет. И даже еще не взглянув на экран, она точно знала — ничего хорошего в этом сообщении не будет.
Иван тяжело выдохнул и надавил на ручку двери собственной квартиры. И тут же закрыл ее обратно, чтобы не получить в голову тяжеленную вазу. Снаряд разбился с оглушительным звоном, и, пока дочь не нашла себе новое оружие, Слет быстро шагнул за порог. После сообщения от соседки о странном шуме прошло около получаса. За это время Мари могла уничтожить все бьющиеся предметы в доме…
Марианна носилась между комнатами, громко и бессвязно что-то рыча. От ее болезненного вида сердце стягивали тугие путы.
— Мари, — негромко окликнул ее мужчина и осторожно переступил осколки вазы.
Девушка замерла на месте. Глубоко вдохнула, стиснула кулаки и топнула ногой, так, что в гостиной упала пара книг.
— Заткнись! — взвизгнула она, не поднимая на отца глаза и глядя куда-то под ноги. — Заткнись, заткнись, заткнись! Я не хочу тебя видеть! Ты предатель! Предатель! Ненавижу тебя!
Мари крупно затрясло, и Иван с пугающим автоматизмом приблизился к ней и прижал к груди. Такое случалось все чаще. Раньше, еще до смерти Джулии, не чаще раза в пару месяцев. Сейчас — едва не ежедневно.
Иван понятия не имел, что делать. Ему казалось, что он словно потерял все прожитые годы и стал пятилетним ребенком, который только и может, что наблюдать, как жизнь близкого человека катится в тартарары, и ничего не понимать. Джули как-то могла ее вразумить, но он… Он словно не знал каких-то волшебных слов, какого-то заклинания, чтобы раз и навсегда вернуть свою дочь.
Мари забилась в его руках, впилась острыми ногтями в отцовскую рубашку и попыталась дорваться до сердца — царапала, цеплялась, оставляла алые болезненные полосы. Но Иван не отстранялся и обнимал ее лишь сильнее. Терпел. Молчал.
— Ненавижу! — нечеловеческим голосом завопила Марианна. — Ненавижу! Ты предал нас! Ты предал ее и меня! Это из-за тебя! Все из-за тебя! Ты предатель, пред… — Она глубоко вдохнула и замерла. Секунду Мари стояла неподвижно, пока глаза ее не остекленели. А после на губах расплылась нечеловеческая улыбка. — Предатель, да. А Керал предателей не терпит. Нет, о, нет. Инсив не прощает предателей. И ты будешь осужден по полной строгости. Да-да, Иван Слет. По строгости. Керал не прощает…
Тонкие руки опустились плетьми вдоль тела. Иван осторожно отпустил дочь, и она, как тростинка на ветру, слегка покачнувшись, встала прямо. Мужчина опустился на колени. Марианна проследила за ним невидящим взглядом.
На месте души образовалась зудящая пустота. Иван в который раз задался вопросом: что же он упустил? Когда его дочь, его крошечная Мари, которая звала его на чаепитие с куклами и каталась на шее, превратилась в… это? Горло драло, в глаза словно бросили горсть песка. Марианна, Мари, дочка…
— Милая, — тихо шепнул он и взял в свои грубые ладони ее узкие хрупкие руки. И почувствовал, как дрожат чужие пальцы. — Мари, послушай меня. Хорошо? Это я, твой папа. Ты слышишь меня? Мы сейчас дома, в нашей квартире. Нет никакого лагеря. Нет магии. Есть я и ты. Помнишь? Мы вместе, мы одна семья. Ну же, Мари, ты же помнишь…
Мари моргнула. В янтарных глазах сверкнули медовые блики. Пересохшие губы с трудом разомкнулись.
— Па…па? — выдохнула она и обессиленно рухнула на колени. Иван тут же прижал ее к себе, лишь бы больше не упустить. Марианна боязливо положила голову на его плечо. — Папа…
— Да, да, это я, моя милая, — кивнул Слет и сглотнул подкатывающие слезы. — Это я, все хорошо.
— Все. Хорошо.
Она замолкла, но Иван и не думал разрывать объятья. Казалось, стоит ему уйти, стоит вновь отлучиться, как его дочь снова исчезнет. Останется лишь безжалостный командир лагеря Инсив. И в следующий раз он уже не сможет ее вернуть, вернуть себе семью. Марианна буквально умирала на его руках. И Слет ничего не мог сделать. Как не мог спасти Джулию. Как никогда не мог их защитить…