— Ты не знаешь, где тут выход? — отвернула голову Эрика.
— Что? Ты хочешь уйти?
Естественно она хочет уйти! Эрика, не дожидаясь ответа, зашагала в ту сторону, откуда, как ей казалось, их привел Ал. Как будто у нее есть другие варианты, кроме как уйти…
— Постой! — Ульяна пересекла расстояние в несколько шагов между ними и положила руку на плечо. У Белухи мурашки по спине пробежали. — Куда ты?
— К выходу, я же сказала.
— А потом? Что ты собираешься делать?
— Я… — Эри замедлилась и, в конце концов, остановилась окончательно. — Я не знаю.
Она действительно не знала. Понятия не имела! Что теперь предпринять? Как все исправить? Дейр ее не слышит, Оливер пропал и неизвестно, появится ли, а Ил… Эри быстро-быстро заморгала. Второй раз за вечер она почувствовала острое желание упасть на пол и просто разреветься, как маленькая девчонка.
Яна отпустила ее плечо, но Эрика больше не пыталась уйти.
— Так, может, сперва решишь? — тихо спросила ляр.
— По ходу придумаю, — нахмурилась Белуха, пряча взгляд. — Должно что-то придуматься. Решения всегда приходили тогда, когда казалось, что выхода уже нет.
— И к чему приводят такие решения? Которые ты даже обдумать не успеваешь.
Эри задумалась. К чему… Она принялась перебирать в голове все моменты, когда первую мысль она принимала за единственно верную. Когда не прислушалась к Сондре, посчитав ее сумасшедшей. Когда отправила Марго за шкатулкой. Когда поверила, что Ил убил Фию из личных интересов.
Сондра мертва. Марго мертва. Ил…
— Ты шагаешь в двери, которые ведут неизвестно куда, — продолжала Ульяна. — И после переживаешь, что оказалась не там, где хотела. Так может, прежде чем переступить порог, стоит подумать, куда же ты желаешь попасть?
Эри опустила глаза, чтобы их не так щипало от подступающей к горлу тоски.
Она желает попасть туда, где все будет по-прежнему. Где они с Илом друзья. Где Оливер рядом. Где сердце не надтреснуто. Где Эри — ни в чем не виновата. Где не надо разрываться между разумом и душой, где можно просто жить — жить и радоваться каждому мгновению, лучу солнца и росе на траве! Где не гложет чувство, будто она своими руками уничтожает одного человека за другим.
А ведь все это было. И вдруг исчезло.
Где же она свернула не туда?! Какое именно из решений все испортило?
— Я хочу… все исправить, — вдохнула Эрика.
— Так исправляй, — ободряюще улыбнулась ляр.
— Я не знаю как! Я больше не понимаю, что правильно, а что нет. Делаю одно — плохо, делаю другое — еще хуже.
— Никто не знает. Если бы все знали, что правильно, никто бы не допускал ошибок. Но главное — слушать свое сердце.
— Прости, Ульяна, но ты мне сейчас ни капельки не помогаешь, — опустила веки Эри. — Мое сердце не издает никаких звуков, кроме этого тупого «тук-тук-тук». Нет никакого смысла его слушать.
Яна скользнула вперед. Белуха даже в полумраке видела, насколько у этой девушки бледная кожа и глубокие подглазины. И глаза — пустые, стеклянные. Как будто она смотрит куда-то сквозь время.
— А ты позволь ему поговорить с тобой.
— Кому? Сердцу?
— Не только, — Ульяна загадочно улыбнулась, чем пугающе напомнила тетю Сондру. — Потом поймешь. А сейчас ты просто должна понять, где хочешь оказаться. Что ты хочешь увидеть за дверью.
— Это какой-то опенульский тренинг? — болезненно прищурилась Эри. — Слушай, у меня нет никакого желания…
— Я перенесу тебя сама, в любое место, какое скажешь. Только реши.
Эрика приоткрыла рот, но не придумала, что сказать. Она уже решила — она хочет назад, в прошлое. Но нет такого места, которое бы ей помогло в этом. И опенулы уж точно не умеют переносить во времени.
А жаль. Эри многое бы отдала, чтобы сейчас пить чай на родной кухне, болтать с друзьями о какой-нибудь ерунде. А снаружи чтобы весело смеялись соседские дети и пели птицы. И чтобы пахло травами, солнцем и нагретым деревом. Чтобы бились в стекло неугомонные бабочки, чтобы доносился с улицы запах цветов. А вечером чтобы по небу рассыпались звезды, маленькие, далекие, но такие родные. И чтобы на подоконнике до рассвета. Чтобы как раньше. Чтобы как дома...
— Я хочу домой, — тихо сказала Эрика и опустила взгляд на бесцветный пол.
Комментарий к Глава 27. Правда о справедливости Не вычитано!
Глава не очень большая, но столько, сколько с психами Дейра, я еще ни с одним диалогом не возилась. Так что в конце опустошенность не только Эрики, но и моя
Каждый раз, когда я вырезаю сцену, откуда-то появляется еще одна, но вдвое больше. Я уже давно бросила попытки хоть как-то сократить объем “Камня”, но это уже начинает пугать... Или же Дейр просто требует много внимания
Ну а в следующей главе мы вычеркнем последние вопросы из шапки. Отвлечемся от стекла в сюжете на стекло в любовной линии:)
P.S. “Шкатулку” я уместила в 27 глав. Здесь мне вряд ли хватит тридцати... Это прогресс или регресс?
P.P.S. Прекрасную половину с прошедшим праздником!
====== Глава 28. Перемены ======
Эрика перескочила порог следом за Яной. Позади закрылась хорошо знакомая дверь ванной комнаты.
В доме было поразительно тихо и пусто. Не шумел ветер под крышей, не пели птицы за окном, даже из комнаты бабушки не раздавалось ни единого шороха. Эри не знала, чего ожидала. По правде, ей меньше всего на свете сейчас хотелось кого-либо видеть. Но это тишина нагнетала, давила на плечи, прижимала к полу и не давала вдохнуть.
— Спасибо, — обернулась к Ульяне она, лишь бы не молчать.
Ляр перевела бесцветные глаза на коридор. Эрика проследила за ее взглядом, но ничего примечательного не заметила. Может, Яна тоже думала, что мальчишки окажутся здесь?
— Не за что, — отрешенно ответила та и вновь повернулась к Белухе. — Можно сказать, это и мне на руку.
— Что именно? — не поняла Белуха.
— То, что ты отдохнешь и соберешься с мыслями. Или же наоборот растеряешь их остатки.
Ульяна странно улыбнулась и сунула руку в карманы плаща. Вторую она приблизила к двери, но ручки касаться не спешила.
— Однако первое предпочтительнее, — добавила опенул через пару секунд. — А то, когда Оливер придет, наворотишь дел.
— Если придет, — покривилась Эри.
— Когда. Он всегда возвращается, — Ульяна хихикнула, — Просто потому что всегда уходит!
Эрика ничего не ответила. Спорить больше не хотелось. Да и сама в глубине души надеялась, что Оли вернется. Желательно, со стертой памятью, чтобы не помнил этого тупого признания…
— Удачи тебе, — добродушно бросила через плечо Яна и, не успела Эри и слова вставить, куда-то улизнула через дверь ванной комнаты.
По воздуху пробежалась дрожь, и Белуха осталась одна наедине с собой.
Она вновь оглядела пустой, неживой коридор. Еще неделю назад он ассоциировался у Эрики с уютом и теплом. А сейчас напоминал о вещах, о которых хотелось навсегда забыть. О вещах, людях и решениях.
Взгляд зацепился за тумбочку, на которой, свесив лапки и длинные уши, валялся всеми забытый Зайка. Эри медленно подошла — каждый шаг в пустом доме отдавался ударом молота по стотонному колоколу — и взяла игрушку в руки.
За время пребывания у инсивов он слегка растрепался, из старых швов торчали нитки, желтая пуговица немножко разболталась — но в остальном зайчишка не поменялся. Только осколка внутри не было. Эрика еще раз прощупала набивку — пусто. Забавное, наверное, зрелище: толпа инсивов, сосредоточенно, вытаскивает мелкий камешек из какого-нибудь шва. Странно, что просто не разорвали.
— Пожалели тебя, дружок, — приподняла уголки губ Эри и сняла с плюша несколько налипших клочков пыли. — Не такие уж инсивы и плохие. Впрочем, не такие уж канноры и хорошие…
А кто вообще хороший, кто плохой? И что значит это «хорошо» и «плохо». Убийство — это плохо. Но Ил — не плохой. Помощь — это хорошо. Но Анель…