«И не пей над ней кофе,» — строго сказал, уходя, Серый Инквизитор…
Кан убрал бодрящий напиток подальше, пронеся его в опасной близости над книгой. Серьезность слов миродержца он понял только когда глянул на год издания… шестому тому «Размышлений о природе магии» было около двух тысяч лет!..
…тем обиднее смотрелся торчащий из ее середины зеленый конфетный фантик — закладка…
Можно было удивляться и дальше: и заложенная статья, и весь том, были написаны от руки…
«Двоедушник — одна из самых неисследованных форм Омниса. Это существо, способное совмещать в себе две сущности — человеческую и демоническую. Четверо из пяти известных в истории двоедушников появились в результате неудачных магических экспериментов по вызову демонов-помощников из Биномиума. Природа пятого так и осталась невыясненной.
Единственными виновными в их появлении были сильные маги, возомнившие, что могут призвать себе на службу витряников. Однако витряник, вырвавшийся из Биномиума, ни разу не попал под чей-либо контроль. Даже миродержцы никогда не вызывали это сильное и своевольное существо.
Мотивы астрального паразитизма сейчас довольно ясны. В Омнисе, чужеродном для витряника мире, ему необходимо обрести собственную материальную оболочку, для чего требуется колоссальное количество сил, большую часть которых демон теряет при освобождении от влияния домина (мага, вызвавшего витряника). Человеческое тело, находящееся в неразрывной связи с душой, является идеальным объектом для его временного обитания.
Носителем (донором) может быть не всякий. Демону необходимо много сил, поэтому донор должен обладать двумя свойствами, присущими данному индивиду с рождения:
— донор должен быть силен духом(1);
— душа донора должна естественным образом аккумулировать энергию, которая впоследствии не расходуется (характерно для сильных магов, не раскрывших свой талант).
После внедрения в духовно-телесную сущность донора, витряник временно обитает в Омнисе в форме двоедушника.
Самым неприятным является тот факт, что для восполнения сил, витряник должен конвертировать энергию человека-донора в силы, естественные для обитателя Биномиума. Единственным способом конвертации является смерть других людей. Поэтому по ночам, когда солнечный свет не рассеивает остатки энергии ослабевшего демона, он разыскивает случайные людские объекты и проводит акт конвертации. В этот момент накопленная душой донора энергия высвобождается, вызывая магические завихрения, именуемые обывателями „Ветрами Смерти“. Завихрения столь сильны, что убивают объект. В момент смерти происходит последовательность реакций, неразгаданная в силу малого количества существовавших двоедушников. В результате конвертированная энергия может использоваться двоедушником в любых целях. Полный цикл накопления энергии, после которого витряник создает собственную оболочку, по подсчетам составляет порядка 10–15 лет.
Узнать донора очень сложно. Днем он ведет себя как обычно, ночью же демон покидает тело. Единственным признаком считается беспробудный сон — душу, как аккумулятор энергии, демон забирает с собой.
(1) Силен духом — значит, не должен полностью подавляться витряником, поскольку душа должна оставаться в норме, а не повреждаться. Дух защищает душу».
Вернув книгу на стол, Кангасск медленно прошелся по комнате, размышляя о прочитанном. Как всегда, страха научный стиль не навевал. Но, вспомнив статейку о Белой Области и саму Белую Область, Кан серьезно заволновался… хотел даже еще раз прочесть статью о двоедушнике, чтобы успокоить себя ясным и четким научным стилем, но фолиант волшебным образом исчез со столика, оставив после себя лишь сплющенный меж страницами зеленый фантик.
Воспользовавшись случаем, воображение нарисовало ему картинку ветра, сдирающего плоть костей… успел-таки Латар с художественными образами…
Так что, когда в комнату Кана ворвалась Влада и погнала его собираться, он был даже рад: за работой воображение до него не доберется. Потом была суматоха, беготня по магазинам, горы покупок — и почти под вечер — трансволо… Кангасск уже и забыл о ветре.
…Когда звезды трансволо померкли, Кангасск увидел ослепительно-синий вечерний купол неба над Большими Полями. Поля были засажены золотистой пшеницей, и ветер пускал по ней волны, как на море. Пшеничное море окружали невысокие холмы, ярко зеленые от густо разросшейся земляники.