…Кангасск вспомнил безумные стишки, которыми несколько раз грезил и бредил… Почему? И что в них… Пожалуй, никакая книга не даст ответов на эти вопросы. Только Серег мог бы, если б захотел…
Кан закрыл книгу и, потянувшись, положил ее на столик, затем взглянул на Флавуса… Тот лежал на спине и смотрел в потолок.
— О, привет, Флавус! — оживился Кангасск. — Я не заметил, когда ты проснулся…
— Привет, — произнес тот отрешенно. Похоже, пустота в душе его мучила не меньше. — Я недавно… Вот лежал и вспоминал… — Флавус замолк.
— О чем?
— О том, как встретился с витряником в лесу… Я шел, пухлячьи гнезда высматривал, думал, я в полной безопасности так близко от периметра — и вдруг все затихло. А потом поднялся ветер. И ни одна травинка не шелохнулась. Я сразу понял, что это за ветер. Что не травы он прилетел колыхать. Что он на человека охотится. На меня…
Флавус зажмурился, даже поднял руки, чтобы закрыть лицо, но вновь собрался с силами и спокойно вздохнул.
— Он коснулся моего лица, я помню, — сказал он наконец. — А потом вдруг помчался мимо, едва задев меня. Видимо, тебя почуял. Но вот почему он меня не разорвал… не знаю… Не знаю… Будь я таким, как мои родители, как Сильвия, еще можно было бы объяснить, почему… хотя и с трудом.
— Твой отец говорил о каком-то пути, который ты выбрал, — решился спросить Кангасск. — Что ты знал, на что идешь, и пошел, а я выбрал тот же путь, только не знаю, что потерял. Я пытался спросить, но он не захотел объяснять…
— Ты?! — Флавус аж подскочил на кровати и с ужасом и изумлением взглянул на Кангасска. — Ты тоже встал донором?!
— Да, — твердо ответил Кангасск. — Чтобы поддержать тебя.
Взгляды встретились. Некоторое время оба мага молчали.
— Жаль… — опустил глаза Флавус. — Мама так восхищалась тобой… Мне правда жаль тебя, даже насчет себя я так не сожалел…
— Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?! — Кангасск начал злиться. И тут же укорил себя: последнее это дело — злиться на больных и раненых… — Прости, я…
— Я объясню, — мягко прервал его Флавус. — Я все объясню… — он сел на кровати, накрыл плечи одеялом и приготовился к долгому рассказу… — У каждого человека есть магический потенциал. Это как чаша, большая или маленькая, в которую всю жизнь капает магия. Если природа задумала так, чтобы твоя чаша вмещала море, ты станешь или великим магом, или… амбасиатом — «человеком с миссией»… Да, я знаю, ты о них вряд ли слышал. Таких, как мои родители и сестра, очень мало на свете, тогда как магов — много. Это две разные веры: магия и амбасиатство. Моя семья хранила свою веру на протяжении сотен поколений, и каждый ребенок рождался с гигантским потенциалом. Так же как в некоторых династиях магов. Разница только в том, что, если ты амбасиат, ты не тратишь свою магию. Или тратишь очень мало — все равно что черпаешь ведром воду из моря. Ты сам был таким: Лихт и болеутоляющее заклинание — это ерунда, вреда тебе нанести они бы не смогли… Так вот… Когда магия накапливается и создается высокая ее концентрация в одном человеке, тогда количество переходит в качество — это перерожденная магия — амбасса. Человек меняется под действием этой силы и приобретает способности, о которых и не мечтал. Амбасса влияет и на судьбу, ты начинаешь идти по жизни интуитивно, видеть хитросплетения судьбы, читать чужие судьбы. С морем амбассы внутри тебя ты уже не совсем человек. Скажи, ты ведь заметил что-то странное в моем отце, в моей матери? в Сильвии? Заметил, как мою сестру слушаются дикие звери? Хотя бы и этот пухляк… мне он изгрыз всю руку и изгрызет еще раз — только дай, а у нее — тишайший зверь. Потому что она понимает его мысли. Слышит их!.. Я тоже был таким. Говорят, даже еще талантливее… Я на спор прыгал со стометрового обрыва и не разбивался, даже синяков не получал. Я пытался даже летать… Лет в пятнадцать я только задумался, почему же маги так любимы и уважаемы, а амбасиатов никто не знает. Да потому что амбасиаты — эгоисты, хранят свою магию для себя, питают ею свои собственные чудеса. А маги… они ведут магию в мир. Они вершат ею добро… или зло… Они меняют мир, тогда как амбасиаты только живут в нем. Я потому и пошел в Охотники, Кангасск. С таким потенциалом меня взяли в Университет даже без экзаменов… — тут Флавус грустно вздохнул. — А вот для моей семьи это была трагедия. Я и сам много раз жалел и сомневался, правильно ли поступил. Но, думаю, все же правильно. Когда в мире столько горя, грех это — держать целое море амбассы только для себя одного…