Вот как читают нынче Бажова. Разгадывают ЗНАКИ. Почему важно, как огранен камень, почему это непременно кристалл? Если не важно, зачем эти грани описывать? Почему указано место, направление, расстояние? Для чего нам знать, что именно в Азов-rope лежит умерший человек и ждет смены караула?
Урал — земля легендарная. Северный Урал отражен в легендах и преданиях хантов и манси. Священные места, горы с соответствующими названиями: Нер-Ойка, Олпин-Нер, что в переводе означает: «Хозяин Урала», «Святая гора». Есть даже «Тагг-талох-ялпин-нер-ойка» — «Святой дух в верховьях Северной Сосьвы». Есть и легенда, объясняющая такое название, будто бы ненецкие богатыри пошли войной на манси и взошли уже на одну из горных вершин. Тут и остановил их разгневанный Тагт-Таллех-Нер-Ойка: он был так страшен, что пришлые богатыри тут же окаменели.
И снова знакомые вопросы: почему отмечены горы, вовсе не самые высокие и не самые красивые в этом районе? Что отмечали? Какое Место?
Южный Урал — Страна Городов — воспет великими мифами; покинутый рай — «не было ни морозов, ни зноя, не было — ни смерти, ни старости…».
А на Среднем Урале — пробел. Один Татищев с его чудской царицей. Эту легенду следует вспомнить уже потому, что в ней точно названо место. Легенда гласит, что в новогоднюю ночь с 31 декабря 1720 года на 1 января 1721 года Василию Никитичу Татищеву, посланному на Урал Петром I, во сне явилась чудская царица, которая указала ему верное — для постройки завода и города — место в обмен на обещание свято хранить чудские святыни, укрытые именно в этом месте. Татищев обещание дал и выполнил: святыни лежат под заводской (ныне самый центр Екатеринбурга) плотиной. Это место — так сказала царица — и есть самое сердце Урала.
Кроме этого — только Бажов, его места — Полевской, Гумешки, Мрамор — воспетые. Читай — обозначенные.
Проницательные люди уже замечали, что Поэт выполняет задачу нелитературную. Это касается всякого большого художника. Бажова — тоже. И вся история его жизни, его писательства, его поправки: «Не сказочник — сказитель», его приверженность месту, (уезжать нельзя, «а почему нельзя — не сказал») говорят о том, что он знал о своей миссии.
После окончания Духовной семинарии Бажов получил предложение, достаточно лестное, — учиться в Киевской духовной академии на полном казенном содержании, но предложение отклонил: был учителем, журналистом, писателем, притом очень плодовитым… Но остался автором только «Малахитовой шкатулки», книги замечательной и бесспорно еретической — про «земельные дела и про тайную силу».
Система передачи тайных знаний известна любой деревенской бабушке, врачующей заговорами и травами (в урочный час, в чистые руки, совершенно бескорыстно, своему человеку: женщина — женщине, мужчина — мужчине); уральские мастера и горщики этих правил не нарушали никогда. Бажов относился к ним с полным уважением, что многократно подтвердил:
«коренную тайность открыть не след…»,
«ее не продают, а даром отдают, только не всякому…»,
«в смертный час велено другому надежному человеку передать…».
Сам он ко времени написания «Малахитовой шкатулки» давно уже был не молод и надежно испытан судьбой: пережил революцию, гражданскую войну, дважды сидел в тюрьме у белых, шесть дел было заведено против него при советской власти, два раза исключали из партии и потом восстанавливали; знал опалу, бедность и всенародное признание, был образцовым гражданином, любящим мужем и отцом; дочери всегда вспоминали его с нежностью. Но сыновей — их было трое — похоронил всех; последний, пятнадцатилетний, (почти взрослый!), неожиданно и трагически погиб уже в то время, когда «Малахитовая шкатулка» готовилась к изданию…
Камень — камень и есть. Что с ним сделаешь?
По низу камня чутешная щелка прошла, потом раздаваться стала.
Закрылся камень, а внизу как солнышко взошло — все до капельки видно стало.