Интересно, что все признанные уральцы быстро обрастают легендами. Ермак земные клады видел, лебеди ему помогали: «Поднимет лебедь правое крыло — видно, где какая руда лежит, где золото да каменья… поднимет левое — весь лес на берегу на многие версты откроется»…
Татищеву в новогоднюю ночь чудская царица явилась.
Сам Бажов давно уже фигура легендарная: существуют печатные издания, где Павел Петрович спокойно соседствует с Нострадамусом, Рерихом и атлантами…
Причины отношения к Земле самой Землей и обусловлены. В нашем случае, стало быть, тем, что Урал — богатейший край, древний металлургический район, а жители его — всегда рудокопы и добытчики камня. Были места, где руду поднимали прямо с поверхности земли, буквально брали из-под ног (знаменитое рудное поле под Оренбургом, где самородная медь держалась тысячи лет). Но в большинстве случаев руду все-таки добывали в рудниках — под землей, в горе. В тех же Каргалах древние рудники протянулись вглубь на десятки километров.
Наконец, чудь, загадочная уральская древность — все горорытцы и рудознатцы; они чуть ли не жили в горе. Добрые были и чистые, как дети. И будто бы был им положен срок: когда в здешних лесах появится белое дерево, народ должен уйти из этих мест. По преданию, чудью правила женщина — красавица и богатырша, мудрая, как сама земля. Она и увела свой народ по тайным переходам и пещерам, идущим под землей во все стороны света.
Следует вспомнить, что рассказы о пещерах, тянущихся под Уралом на тысячи километров и соединяющихся между собой, никогда не прекращались.
У нас существует целая подземная география: чудские рудники, копи, следы добычи золота и камня… Стало быть, тысячи лет мы живем в горе, роемся в ней, в каменной гуще, в рудной пыли, в темноте… У нас «идти в гору» обозначает и вверх, и вниз, вглубь, к свету и во тьму… Картина получается впечатляющая. Но для объяснения нашего феномена не достаточная. Подземные сюжеты спокойно бытуют там, где в давние времена никто ничего не добывал. Богатыри народа коми Юкся, Пукся, Чадз и Бач тоже под землю ушли. Вместе со своим народом. Сначала все хорошо было: жили привольно, спокойно и богато. А потом напали на них враги. Богатыри, сколько могли, отбивались. Но поняли, что не одолеть им врага. Тогда они вырыли огромную яму, свели туда всех людей, снесли все свои богатства, а земляной потолок столбами подперли… А когда час настал, богатыри подрубили столбы — земля на них рухнула, и все стали землей.
Другие богатыри, которые, по преданию, охраняли богатства гор, тоже в гору ушли и камнями стали. С тех пор будто бы горы перестали расти. А прежде росли.
Все это Бажов, конечно, знал. Тут литературоведы все описали, и сам Павел Петрович рассказал во всех подробностях. Родился в Сысерти, жил в Полевском. Места эти — Мраморское, Зюзелька, Косой Брод, Гумешки — родина уральского рабочего фольклора. Бажов застал его еще живым: «У нас на Урале и фольклор-то особенный — не успел отстояться…» Теперь эти места зовут бажовскими, и лучшего слова не придумать: меченые это места. Там сегодня грибники плутают, филины ухают, туманы ходят кругами, здешние люди горную матку до сих пор во сне видят. Это на рабочий фольклор списать трудно. Тут скорей он сам на старой памяти пророс.
Бажов объяснил, про что его сказы: «про старинное житье и про тайну силу». До самых недавних лет это трактовалось однозначно: старый горнозаводской Урал и «отражение поверий дореволюционных уральских рабочих». Здесь я специально воспользовалась выражением из послесловия к юбилейному — к столетию «уральского сказочника» — изданию «Малахитовой шкатулки»: знали, наверное, как нужно сказать.
Конечно, П. П. Бажов пользуется животворным источником уральского рабочего фольклора, как же иначе. Но слишком заметно, что этого источника ему мало, и он, безусловно, знал и другие, и что мощное дыхание этих других одинаково слышно и в бажовском тексте, и в напитавшем его местном уральском фольклоре.
К примеру, в преданиях и бывальщинах горнозаводского Урала — совершенно так же, как в бажовских сказах, — нет упоминаний о небе. В крайнем случае, это место, где летают огненные змеи — знаки золота. Обычные птицы живут на деревьях, то есть на земле. Знаки земного богатства (неизвестно откуда взявшиеся рыжие собаки, козлы, свиньи, девицы в шелковых блестящих белых, желтых и розовых платьях, травы, цветы, вещие старухи…), естественно, располагаются на земле. В пограничных — между землей и подземельем — пространствах живут змеи и ящерицы. И сама Горная матка, она же Медной Горы Хозяйка.