— Ты сказал, что заплатишь, — он снова оживился, — сколько и чем?
Я отвернулся и пошарил в кармашке на потайном поясе. Затем показал ему то, что было у меня в руках; камни вспыхнули в свете факела. Прибыль за полгода от осмотрительной самостоятельной торговли: два камня, практически идеально подходящие друг к другу, — глаза Килема, золотисто-алые с зелёными искорками в глубине. Если смотреть на них долго, цвет начинал меняться. Нет, это, конечно, не состояние, но если продавать их с умом, за них можно получить столько же, сколько не слишком везучий торговец зарабатывает за всю поездку. Больше мне нечего было предложить, и я понял, что он догадался об этом.
Он не стал торговаться и хаять мой товар. Не знаю, была ли у него хоть капля сочувствия ко мне, но он взглянул на камни, затем на меня, кивнул и, протянув руку, накрыл их ладонью, показав тем самым, что знаком также и с правилами нашей торговли. Вольные торговцы не упустят никакого товара и торгуют всем понемногу.
— Идём!
Я оставил свои подношения на столике и вышел вслед за ним из комнаты. Меня удовлетворило то, как они выполнили свою часть уговора. Мы снова оказались в проходе, в котором ночью горели факелы, но теперь они были погашены, и сквозь глазные отверстия чудовища на двери пробивался дневной свет. Шкипер нагнулся, поднял лежавший на полу свёрток, встряхнул его и показал мне поношенную форменную одежду и фуражку.
— Надень это.
Я рассмеялся, чувствуя лёгкое головокружение.
— Похоже, вы всё приготовили заранее, — сказал я, натягивая через голову китель и заваривая его по поясу и у ворота. Он был мне мал, но не слишком.
— Приготовил, — он запнулся. — До нас дошли слухи.
И наш капитан знал Астла. Когда нам сообщили о тебе, он заинтересовался и послал меня.
Он сжал губы, давая мне понять, что больше из него ничего не удастся вытянуть. Я был окрылён свидетельством того, что он пришёл с целью спасти меня, хотя по-прежнему предпочёл бы появиться в дверях с оружием в руках.
Мы пошли другой дорогой, вольный торговец круто свернул к стене слева и хлопнул по ней ладонью. Такого удара было недостаточно для того, чтобы тяжёлый камень пришёл в движение, тем не менее он сдвинулся, открыв ещё один узкий проход, и шкипер уверенно шагнул в него, предоставив мне следовать за ним. Когда камень за нашей спиной вернулся на место, мы оказались в густой темноте, вызвавшей у меня неприятные воспоминания о переулках, по которым я до этого спасался бегством.
Проход был очень узок, так что мы даже задевали плечами за стены. Мой проводник внезапно остановился, и я налетел на него. Раздался щелчок, и всё вокруг залило ярким светом.
— Идём, — он протянул руку и потащил меня за собой. Я моргал и щурил глаза, ослепшие от яркого солнца. Мы очутились в другом переулке, вдоль стены которого тянулись баки с отходами. Какие-то твари копошились в грязи и прыскали в стороны из-под наших башмаков, одна из них зашипела на пнувшего её шкипера, тот грязно выругался. Шесть торопливых широких шагов, и мы выскочили на улочку почище. Я старался не оглядываться и боролся с желанием пуститься бегом. Приходилось притворяться беззаботным и приноравливаться к походке шкипера.
Наконец ворота порта остались позади. Как я и думал, «Войрингер» уже взлетел, и там оставался только корабль вольных торговцев, который стоял, упёршись стабилизатором в выжженную землю. Шкипер схватил меня за рукав.
— Кажется, опасность.
Но я уже заметил яркие рясы, кишащие вокруг корабля. Нас ожидала торжественная встреча. Возможно, они рассчитывали, что загнанному иномирянину некуда больше бежать, как на единственный оставшийся в порту корабль.
— Ты пьян, сошёл с корабля и напился, — прошипел мне шкипер, совсем как та тварь из переулка. — Это должно помочь. — Я видел, что он собирается ударить меня, но не успел отскочить в сторону. Я почувствовал резкую боль в подбородке и, должно быть, тут же упал и отключился, потому что на этом мои воспоминания о Танфе обрываются.
В голове стучали ювелирные молоточки, медный обруч сжимался всё туже. Я не мог даже рукой шевельнуть, чтобы прекратить эту пытку. Потом меня окатили водой, и я стал, задыхаясь, глотать воздух; на какое-то мгновение стук молоточков утих. Я с трудом разжал веки.
Передо мной предстало чьё-то лицо, два лица, одно — очень близко, другое, расплывчатое, — гораздо дальше. То, что вблизи, было покрыто шерстью, с золотисто-зелёными глазами, на стоячих ушах виднелись кисточки. Существо открыло черногубый рот, и я увидел клиновидное пространство, усаженное клыками, и гибкий шершавый язык. Это лицо было очень маленьким.