— Ну, каков приговор? — спросил конте.
— Потрясающе. Бар Гарри не идет ни в какое сравнение.
— Так вы там были? Значит, мне удалось удивить вас.
— О да! Но я не имею ничего против еще раз посетить бар Гарри. — Ей хотелось подтверждения, что его слова не были просто фигурой речи.
— Договорились. Однако вы должны попробовать еще омаров Эмилио. Откуда он их берет — его секрет, но они превосходны.
— Похоже, для вас главное — хороший вкус.
— А для вас нет? Прекрасные произведения должны иметь своих ценителей.
— Как, например, ваши картины?
Граф пристально посмотрел на нее:
— Я наследовал только малую их часть, а потом сам собирал коллекцию. Но вскоре мне это наскучило — картины могут доставлять радость, если есть кто-то близкий тебе, с кем можно ее разделить.
— Ну, в этом, я думаю, у вас недостатка нет.
— Я сказал «близкий», а не тот, кто рядом. Хотя еще недавно я и сам не мог определить разницу.
Клаудии очень хотелось, но она не была столь наивна, чтобы отнести его замечание на свой счет. И под его испытующим взглядом она сказала первое, что пришло ей в голову:
— Странно, что вы до сих пор не женаты. Думаю, многие женщины готовы предложить вам свою любовь.
— Многие, — подтвердил он, — но я еще не готов полюбить настолько, чтобы пожертвовать своей свободой.
— Вы слишком много значения придаете чувствам, — смешалась она.
— А вы — нет?!
— Не знаю. Я еще никогда не любила.
— Вот вы и ответили на мой следующий вопрос. А я думал, почему такая красивая девушка все еще одинока.
— Я вовсе не красивая.
— Значит, вы слепы. Вы — жемчужина, которая издали — просто круглая белая горошина. Но положите ее себе на ладонь, и она вберёт в себя все тепло вашей кожи и засветится мягким внутренним светом, тысячекратно воздав вам тепло ваших рук.
— Как поэтично! Умеете вы делать комплименты, граф Розетти.
— Филиппо. — Он пододвинул свой стул. — Это не так уж трудно произнести!
Ее язык словно присох к нёбу. Граф подвинулся к ней еще ближе:
— Ну? Мое имя не труднее вашего. — Он прошептал: — Кла-у-ди-я.
Каким-то чудом ей удалось вытолкнуть из гортани глухие сиплые звуки:
— Фи-лип-по.
Его глаза заблестели.
— Видите! Думаю, и другим вещам вы обучитесь так же быстро. — Он резко встал. — Идемте!
На ватных ногах она последовала за ним, попутно удивляясь, что никто не предъявил им счет, хотя хозяин в низком поклоне проводил их до дверей. Небо прояснилось. Снова было сухо и по-летнему тепло. Клаудия накинула на плечи палантин и, шагая под руку с Филиппо, думала, что до конца жизни не забудет этот сказочный вечер.
И опять они гуляли по незнакомым ей местам, а когда он замедлил шаг у здания, из окон которого доносились звуки музыки, она решила, что он привел ее в ночной клуб. Она проследовала за ним в сумрачно освещенный вестибюль, оттуда в залитый светом и украшенный живыми гирляндами зал, — и ее опасения, что он стесняется показаться с ней на публике, развеялись как дым.
Музыканты на подиуме играли проникновенную мелодию, пел чернокожий певец, кружились пары. Бриллианты в украшениях дам были подлинные, а платья от кутюрье лучших домов моды Европы.
Когда они проходили к одному из дальних столиков, многочисленные знакомые приветствовали графа и как бы мельком окидывали взглядом его спутницу. Клаудия подумала, что завтра в свете только и будет разговоров что о графе Розетти и сопровождавшей его «белокурой иностранке». Наверняка это дойдет и до синьоры Медины.
При мысли об Эрике у Клаудии потемнело в глазах.
— Я устала, Филиппо, хочу домой.
— Но мы только пришли. Что опять не так?
— Я не знала, что вы захотите со мной танцевать. — Она обвела взором элегантное общество. — И… здесь так шумно!
— Все веселятся. И вам будет весело, если вы оставите свои глупости.
— Но мне завтра на службу, я должна зарабатывать себе на жизнь, — не унималась она.
— Я тоже работаю, Клаудия.
— А я думала ваша работа состоит в том, чтобы развлекать женщин, — колко сказала она и попыталась встать.
Его глаза полыхнули огнем. Он силой заставил ее сесть.
— Сядьте и замолчите, иначе я вас ударю!
— Вы не посмеете!
— Я бы на вашем месте не стал на это рассчитывать!
Они враждебно смотрели друг другу в глаза.
Глава 6
Клаудия отвела взгляд. Ее ярость улеглась так же быстро, как и поднялась. К тому же она боялась, что он разгадает истинную причину ее раздражения.