— Да знаешь, из городов пакость навезли всякую — тунеядцев. Добрые разве позволят!
— Ладно, — примирительно махнул рукой Кондрат. — Брось! Сам понимаю, что пакость. По-глупому вышло.
— Пора ум наживать, — строго сказал капитан. — Не пачкаться.
— В леспромхоз четверых прислали, — вспомнил Генка. — Ребят. Тоже тунеядцы. Целый день магнитофон заводят. Деньги из дому получают, один — Гарри его зовут — сказал: «За моими предками пропасть невозможно!» Не ребята, а сопли в узких штанах. Потешные! Их там «глистами» дразнят.
— Им бы на сплотку — рамы набивать! — подмигнул Петр и захохотал, точно предложил что-то очень веселое.
— Сказал тоже! Там людей надо, чтобы не подкачали! Не девок в портках!
На палубе катера появилась худощавая женщина — повариха. Прошлепав босыми ногами на бак, спросила:
— Ужинать-то сегодня станете?
Шум запрыгавших по тропинке камушков заставил всех оглянуться.
С косогора, скользя на разъезженных подошвах бродней, спускался незнакомый Генке высокий парень, придерживая перекинутую за спину малокалиберку. С половины тропы его разнесло, оставшуюся часть спуска он вынужден был пробежать бегом и, чтобы остановиться, ухватился за рукав Кондрата.
— Черт! — выругался он, улыбаясь. — Подошвы до того накатались — ни с горы, ни в гору! Ругаете, наверное, меня, что долго?
Он спрашивал капитана, и Генка понял: охотинспектор.
О том же говорил и разлохмаченный конец металлического троса, высовывающийся из его рюкзака, придавленного к спине малокалиберкой. Конечно, это была петля.
— Наше дело телячье, — сказал Кондрат, — хоть год стоять будем, если…
— Точно, что зря сходил? — перебил капитан.
Инспектор снял винтовку и, направив ствол в сторону реки, вытащил обойму, а потом выщелкнул патрон из казенника. Патрон упал на песок возле ноги Петра, тот поднял его и протянул владельцу.
— Не зря, — сказал инспектор, тщательно обтерев патрон о ватник и вставляя в обойму. — Нашел лося.
— Не лося — пропастину, поди? — усмехнулся Петр. — Ее чего не найти. На ней не написано, кто петлю ставил.
Петр продолжал улыбаться, но сузившиеся, настороженные глаза его смотрели мимо инспектора — на Генку.
— На пропастине на написано, — согласился инспектор. — На петле вроде как бы написано — отожженный трехпрядный трос…
— Брось, парень! — сказал Петр. — Такого троса у каждого бакенщика — завались. И на самоходках. Сторожки для бакенов, якорницы для вех думаешь из чего делаются?
— Трос тросу рознь, милый! — в тон Петру усмехнулся инспектор. — Этот вон, — он дернул плечом, пошевелив рюкзак, отчего колкий конец петли пружинисто закачался, — признали хозяева. Это из леспромхоза трос.
— А-а, — разинутым ртом, показывая стальные зубы, сказал Петр и опять насмешливо заулыбался. — Тогда, конечно…
— Да ты не смейся! Дело в том, что весь трос этой марки — на барабане какой-то лебедки. В прошлом году трос оборвался, единственный раз. И этот обрывок отдали бакенщику Худоногову, который теперь работает на гидрологическом посту.
Генка ожидал продолжения, не сразу поняв, что инспектор замкнул цепь доказательств. Петр Шкурихин понял это куда раньше.
— Слушай, — сказал он инспектору, — он же не сторожил этот трос, Костя Худоногов. Его кто попало брал. Бакены им к якорям вязали. — Петр покосился на Генку и, уже только пытаясь усмехнуться, добавил: — Наверное, и у нас… у меня валяется где-нибудь…
— Может, и валяется, — кивнул инспектор. — Трос еще не улика, конечно. На чердаке у Худоногова — у вас говорят: «на вышке», да? — я нашел еще две петли из этого троса. Завязанные точно так же, как эта. — Он опять дернул плечами, и снова размочаленный конец троса весело повилял за его спиной.
— Все одно доказать надо, — буркнул Петр, ломая спичку. Прикурив от следующей, посмотрел исподлобья, как будто это его уличал инспектор. — Петли все вяжут одинаково…
— Суд разберется, товарищ! — словно одобряя Петра, инспектор вскинул голову, тряхнул светлыми волосами, выбившимися из-под козырька.
— Ну и что… будет за это? — хмуро спросил его Генка.
— Пятьсот рублей штрафа в лучшем случае.
Генка в упор посмотрел на Петра. Тот отвел глаза, буркнув:
— Это еще посмотрят. Не торопись, — и пошел прочь.
Инспектор вытащил папиросы. Угостив Кондрата и капитана, удивленно спросив Генку: «Не куришь?», — сказал:
— Тут такое дело, ребята… Надо бы еще раз в устье Ухоронги попасть, на водомерный пост. Акт составить…
— Это уж как начальник, — развел руками капитан. — С ним надо говорить.