- Я знаю, - тут же заговорил паренёк, - яблоки растут на деревьях. Там, на севере, у моря. Это такие персики.
- Ну, что-то типа, - соглашается Андрей Николаевич.
Родители стоят рядом и слушают, как он общается с их детьми. Они всё ещё настороже. Ничего, он знает, что они успокоятся, а когда успокоятся, он заговорит с ними, пока же ему лучше разговорить мальчишку.
- Мама, я хочу чай, - сразу сообщает девочка, пытаясь распечатать баночку.
- Стоп, стоп, - останавливает её уполномоченный, посмеиваясь. – Чай с мармеладом пьют только после каши, - девочка смотрит на него с недоверием, но он настаивает: - Только после каши.
И пока она нехотя брала ложку, уполномоченный переключился на мальчика:
- Слушай, Коля, я хотел, чтобы ты вспомнил тот случай.
- Это когда в меня стрельнули? – догадался паренёк.
- Да. Расскажи мне, как это произошло.
- Да я уже сто раз рассказывал, - Коля крутит коробочку с мармеладом в руках; ему, кажется, лень, но этот незнакомый дядька принёс такую интересную и, наверное, вкусную вещь, что он соглашается.
Глава 6
- Ну, мы с ребятами там, на барханах, за опреснилкой, собирали клещей, - начал мальчишка.
- На козодоев хотели поохотиться? Хотели силки поставить? – догадался уполномоченный.
- Ага, - кивнул Николай. – Ну, и тут это… Проезжали мимо двое…
- На чём?
- На мотоцикле.
- Степные? Городские? – уточнил Андрей Николаевич.
Мальчик пожал плечами:
- Да обычные такие… В пыльниках, в масках. Я уж и не помню.
- Коль, ты вспомни, человек не зазря сюда пришёл, - просит ребёнка мать. А тот только морщит лоб: показывает, как вспоминает изо всех силёнок. Горохов же продолжает:
- Мотоцикл какой был, не помнишь?
- Да нет… Черный, что ли…
«Чёрный! Никто не красит транспорт в чёрный, на солнце в полдень до ста градусов бывает, пластик и резина – всё раскаляется, теряет структуру, становится мягким, иной раз и бак, если плотно закрыт, может распереть. Чёрный! Парень ни черта не помнит!».
- Хорошо, и что дальше было?
- Ну, один такой слез и кричит: Рябых, Рябых… Ну, я подошёл, говорю: чего? А он говорит: ты Коля Рябых? Я говорю: ну, я. А он достаёт пистолет Галанина и стреляет мне в руку ни с того ни с сего. И всё, и уходит… Ничего даже не сказал. Садится на мотоцикл… И они уезжают.
- А ты всё помнишь…? Ну, как он на мотоцикл сел, как уехал?
- Ну, так… Плохо…
- Больно было? – сочувствует уполномоченный.
- Да не особо, - удивляет его мальчишка. – Как будто сильно ударили по руке, а потом как будто её отлежал, а так и не больно поначалу… Потом больно было… Когда по докторам ездили, – и добавляет гордо: – Но я терпел…
- Ты молодец, - хвалит его Андрей Николаевич. А сам берёт руку мальчишки и рассматривает её.
Рука ребёнка. Десятимиллиметровая пуля из пистолета системы Галанина могла эту руку просто оторвать. Три-четыре таких пули хватает крупной сколопендре.
Рука ниже локтя чуть белее всей остальной, кости в руке немного искривлены. Но на вид она вполне здорова, крепка и работоспособна. Так же, как и левая рука самого уполномоченного, которую так же восстанавливал заика Генетик. И Андрей Николаевич продолжает свой допрос:
- Слушай, Коль… А может, ты тех мужиков разозлил как-то?
- Да как? – вспыхивает паренёк. – Мы на барханах сидели, песок просеивали. Колючку осматривали. Клешей собирали.
- Может, ты обзывал их когда-то, может, мотоцикл хотел украсть, а может, кто из твоих друзей хотел угнать у них мотоцикл и мог назваться твоим именем. Ты знаешь, в степи с теми, кто пытался украсть мотоцикл или ещё какой транспорт… с ними не церемонятся. Бывает, что отрубают руки.
- Вы знаете…, - начала было мать мальчишки, но Горохов остановил её жестом: помолчите. Пусть он говорит.
- Нет! – возмутился парень. – Я ничего такого… Я ни у кого мотоциклы не воровал…
Впрочем, Горохову это и так было понятно, увести степной мотоцикл Коля не смог бы, у него просто ни веса, ни силы не хватило бы, чтобы с ним справиться. Но весь этот разговор с мальчишкой не имел особой цели, он был нужен скорее как подготовка главного разговора, разговора с его родителями. И он, потрепав парня по вихрам, повернулся к ним:
- А вы его сразу повезли к доктору Вайману?
- Мужа дома не было, - заговорила женщина, - а я с работы уже пришла – и тут такое… Ой, у меня чуть сердце не оторвалось…
- Я вас прекрасно понимаю, - кивал уполномоченный.
- Да погоди ты, - прервал её супруг, - человек пришёл сюда не про твоё сердце слушать. Ты по делу говори…