Клим почувствовал, как ему в подмышку уткнулся Руши, с другой стороны тихонько посапывал Камушек, Азур был рядом… И Клим наконец-то полностью ощутил себя дома. Совсем дома.
Глаза парня закрылись, и на этот раз он уснул без всяких сновидений.
========== Глава 69. После победы ==========
Прошло несколько дней, и это были очень напряжённые дни. После гибели правителя и почти всей его семьи и исчезновения Небесной Благодати Фаэ грозил хаос. Поэтому едва-едва восстановившийся Клим вместе со всем семейством и соратниками Серой Тропой переместился в столицу.
К счастью, аватара уничтожил не всю семью правителя. Уцелел один из сыновей – средний, нелюбимый отцом, слывший бунтарём и смутьяном и, как следствие, живший не в столице, а в отдалённом поместье, окружённый слугами и соглядатаями. Звали его Хайдар, и, хоть мать его считалась Гортанкой, но вот бабушка с материнской стороны происходила из знатного Фаэрского рода.
Парень оказался на диво вменяемым и, честно сказать, на правительское место не метил, хотя именно в этом его постоянно подозревал отец. К тому же отношения между отцом и сыном не ладились ещё и потому, что матушка Хайдара, будучи вполне себе здоровой женщиной, как-то внезапно захворала и умерла от горячки, когда подростку исполнилось всего тринадцать лет. А через год отец отослал его в отдалённое поместье, как в комфортабельную тюрьму. Между тем начитанный, умный парень даже не помышлял о том, чтобы свергнуть отца. Больше всего на свете он хотел быть свободным и тайком готовил побег… Только вот в семнадцать лет в нём проснулась Фаэрская кровь… а вместе с нею и любовь к одному из его охранников. Точнее, к начальнику охраны, мужчине старше его на добрый десяток лет. Тот был чистокровным Гортаном и подобные отношения не принимал ни в каком виде, но… То ли чистокровность его была сильно преувеличена, то ли Хайдар обладал слишком сильным очарованием и даром убеждения, но спустя год парочка проснулась поутру в одной постели, и с тех пор у опального принца не было сторонника преданнее. Они стали готовить побег уже вдвоём… Но вот тут и грянуло.
Клим, который чуть не озверел от наведения относительного порядка в столице (спасибо Иммаиру и вышедшему из подполья Братству, дело обошлось без крови, хотя беспорядки и были), появился в поместье в тот самый момент, когда парочка уже готова была навострить лыжи даже не на четыре, а на все восемь сторон света. Они, правда, понятия не имели о том, что произошло в столице – печальные вести ещё не дошли, так что Клима, появившегося в сопровождении Азура, Руши, Камушка и Капельки, охрана встретила недоверчиво. Пришлось убеждать в уже свойственной Климу и Камушку непринуждённой манере.
Кстати, взять всю эту компанию пришлось потому, что младенец-Камушек был сильно привязан к Климу и Азуру, они для него были ближе даже, чем родители для обычного ребёнка, и в их отсутствие ему реально становилось плохо. А взять Камушка и не взять Руши было бы просто несправедливо. Капелька шёл в качестве личной охраны и присмотра за Руши – смотря по обстоятельствам.
Клим, горящий желанием побыстрее навести на Фаэ хоть какое-то подобие порядка и для этого даже оставивший на время у власти Совет Братства, разбавленный несколькими главами уцелевших Фаэрских родов, был очень убедителен, если не сказать – настойчив. В конце концов, ему удалось пообщаться с Хайдаром и побыть вестником печали.
Хайдар, несмотря на нелюбовь к отцу, известие о гибели почти всей династии воспринял очень тяжело, даже заявил, что не нужна ему никакая власть, что он отрекается и хочет только одного – свободы, которой у него никогда в жизни не было. Клим с помощью Камушка сумел вправить принцу мозги, хотя ему и было безумно жалко парня. Другого выхода просто не было. Последний представитель династии был гарантом того, что нынешнее глухое неудовольствие не перерастёт в кровавую резню между Гортанами и уцелевшими Фаэрами. И тогда никакой надежды на возрождение былого благоденствия Фаэ не останется вообще.
Ох, как матерился Клим (правда мысленно, слышал его только Камушек, Азура и Руши Клим вежливо попросил не сосредотачиваться на произносимых им перлах), когда понял, что придётся всерьёз заняться нелюбимой политикой. Но Хранитель, умеющий творить чудеса, приёмный отец Души Фаэ, безумно нравился простонародью, а уж его соратники… Короче, к делу пришлось припахивать всех, даже Лесных Сестёр, чей целительский дар оказался незаменим в новооткрытых лечебницах. Сила Сестёр, оставшихся верными Душе Фаэ в самые смутные времена, возросла неимоверно, и теперь они могли лечить такое, что и представить раньше было невозможно. Молодые жрецы-целители, кстати, приняли Сестёр вполне себе спокойно, даже с симпатией. Дело в том, что большинство из них большого опыта не имело, а тут такой нежданный подарок. А то, что Сестёр продолжали охранять М’Хаши, которые в случае чего оборачивались здоровенными чернокожими мужчинами, преданными своим Сёстрам и совершенно несклонными к шуткам, было только дополнительной гарантией защиты целительниц.
Клим, кстати поинтересовался у Капельки, почему у всех Сестёр М’Хаши сплошь мужского пола и где вообще их женщины?
На что получил ответ, что обряд побратимства довольно-таки болезненный, может пройти только мужчина, а женщин у М’Хаши очень мало, их холят, лелеют и берегут, и никому постороннему не показывают. Дело в том, что проклятие М’Хаши ударило именно по женщинам, девочек рождалось очень мало, и большинство из них становились бесплодными, выносив только одного малыша или малышку. Сёстры пытались помочь, но у них не получалось. Но теперь, жизнерадостно закончил Капелька, проклятие снято, и каких-нибудь лет через двадцать женщины-М’Хаши и явят себя миру. К тому же, хотя они тоже могут теперь менять облик, но не до конца – хвосты и ушки остаются, и женщины этого ужасно стесняются, считая себя безобразными.
Клим припомнил кое-какие аниме своего прежнего мира и заверил Капельку, что с его точки зрения это немного необычно, но не безобразно, и даже в чём-то мило. Обрадованный М’Хаши заявил в ответ, что когда дел станет поменьше, Хранитель непременно должен выбраться в гости и заверить женщин, что они совсем не безобразны. Клим согласился, но, увы, такой отпуск светил ему ещё не скоро. Политика, чтоб её… А тут ещё и потенциальный наследник престола артачится, как может. Вот Клим и рассказал Хайдару всю историю борьбы с Небесной Благодатью…
Хайдару пришлось согласиться, рассказ Клима произвёл на него глубокое впечатление, а особенно его впечатлил Камушек, который в теле младенца распространял просто безумное обаяние. Да и Руши не подвёл, показав парочку умений, которым обучился в последние дни. А уж когда перекинулся Капелька…
В общем, хоть Хайдар и предлагал Климу самому занять освободившийся престол (на что тот немедленно отказался, заявив, что Хранители Души Фаэ отродясь правителями не были), в конце концов согласился. К тому же сообщение Клима о том, что он потенциально сможет творить чудеса, и на него произвело впечатление.
Так что Хайдар и глазом моргнуть не успел, как оказался в столице, а затем и на отцовском престоле. И хорошо, что рядом с ним находился преданный любовник, готовый за юного правителя порвать глотку любому, потому что Гортанская знать, привыкшая к векам безнаказанности, первые указы юного правителя восприняла в штыки. А это были, на минуточку, указы, возвращавшие Фаэрам прежние права.
Гортанской знати пришлось вернуть всё, что когда-то было отобрано у Фаэров, Фаэли, оказавшиеся в их семьях против воли и не желавшие жить со своими мужьями-Гортанами, вернулись в семьи, Фаэрам были разрешены браки «согласно их склонностям» (тут Клим правителя Хайдара понимал – тот явно готовил почву для вступления в мужской брак, собираясь увести своего избранника под венец), запрещалось обрекать на смерть или просто выбрасывать из семей детей, родившихся с отклонениями в развитии, поскольку теперь всё это можно было излечить, все бродяги получали право заняться любым другим трудом, на это даже полагалось небольшое вспомоществование. А чтобы правительская казна не опустела прежде времени, Хайдар ввёл налог на роскошь для богатых семейств. Ну а кто был баснословно богат? В основном знатные Гортанские семейства… Делиться они ожидаемо не хотели, поэтому чуть было не произошёл новый переворот.