Но на сторону нового правителя встали жрецы… уже не Небесной Благодати. Нет, конечно, не все жрецы изменились в одночасье и стали паиньками и милашками. Большинство их, будучи искренне верующими, исчезновение Небесной Благодати почувствовало почти сразу. Возник раскол. Первым на сторону Хайдара встало Братство, хоть и сильно поредевшее, но вполне себе вменяемое. Потом большинство молодых жрецов, которых воспитывали в духе бескорыстного служения, ощутив потерю веры, стало искать новый стержень для того, чтобы продолжать жить. А увидев въявь Душу Фаэ, они прониклись новой верой.
Но Клим был категорически против возникновения нового культа и заявил, что его сын, а именно так он воспринимал теперь Камушка, не будет предметом поклонения. Взамен этого он предложил жрецам заняться полезными делами – лечить, учить, помогать беднякам, заявив под конец, что подобное служение будет угодно Душе Фаэ.
Храмы вновь открылись, но не для поклонения. Теперь это были школы, лечебницы, приюты, мастерские… Именно так и появились в столице Лесные сёстры – в помощь молодым и неопытным, хоть и полным лучших побуждений, жрецам. Всё, напоминавшее о Небесной Благодати, было изгнано из храмов, и всё стало налаживаться.
Жрецам-воинам – а таких было немало, было предложено два варианта – либо охранять новооткрытые лечебницы, приюты и школы, либо, сняв жреческий плащ, дать правителю Хайдару полную клятву и стать его особой личной охраной. Клятву подтверждал Клим, обойти её было невозможно, при попытке нанести вред правителю злоумышленник умирал в страшных муках, так что охрана теперь была предана новому правителю безусловно.
Некоторая часть жрецов предпочла прекратить служение, они сняли жреческие плащи и просто исчезли. Эта группа беспокоила Клима больше всего, но пока эту проблему решить было невозможно из-за обилия других.
Оставалась ещё одна проблема - та часть жрецов, что относилась к Высшим. Для них потеря поклонения в Небесную Благодать обозначала потерю всего, и вот они-то и начали гадить, где могли. Но тут уже новый правитель поступал жёстко – объявил их изменниками и повелел подвергать аресту и суду. Наиболее одиозные были арестованы, прочие затаились до поры до времени, но с этим предстояло ещё много проблем, их нужно было решать… и не в такое краткое время
И, конечно, семья Камеля… У Клима возникло стойкое чувство, что они живы, что к их исчезновению имеет отношение Азиль… Но увы. Мартышку Азиль уже невозможно было ни о чём расспросить. Она всё больше становилась тем, кем была с виду – ласковым, шаловливым и довольно сообразительным зверьком. Азиль охотно играла с Руши и Ами, любила сидеть на коленях у Арнеля и просто обожала сахарное печенье. Правда, брат Иммаир предложил Климу помощь – архивы храмов сохранились, хоть и не полностью, возможно, там и мог сыскаться какой-то след пропавших родителей и сестры Камеля. Клим решил довериться чутью профессионала и пока в расследование не вмешивался.
А пока Клим открыл большой родительский дом, поселился в нём с Азуром, Руши, Камушком и Капелькой. Пригласил он к себе и своих соратников – дом был велик, места хватало, а у Нур-Тура и компании никакого жилья не было.
Приглашение было принято с благодарностью, и теперь бывшие циркачи раздумывали над тем, чем заняться дальше. Они помогали Климу, чем могли, и горячо обсуждали планы на внезапно изменившееся будущее. И Климу было понятно, что рано или поздно его друзья найдут себе занятие по душе и заживут своими домами, своими семьями. И это было хорошо и правильно.
Но Клим чувствовал – ему нужна передышка. И даже не для отдыха. Клима всё сильнее мучило ощущение некоторой неправильности происходящего. Азур… Азур любил его, но он до сих пор называл его Камелем, считая своим погибшим возлюбленным. Но дело было в том, что Клим уже не был тем Камелем, которого когда-то полюбил юный Азур. И вот это было… неправильно.
Клим понимал, что, решаясь на этот разговор с Азуром, он, возможно, своими руками разрушает собственное, только-только достигнутое хрупкое счастье. Но не рассказать всю правду он не мог. Он слишком любил Азура, чтобы позволить ему обманываться дальше. Обманываться всю жизнь…
Азур был встревожен, он не понимал, почему любимый Камель стал сторониться его – теперь, когда всё наладилось, и Азуру так хотелось вновь ощутить ласки любимого. Он хорошо научился понимать чувства Камеля – тот любил и хотел его, но почему-то не позволял сближения. К тому же чувства Камеля стали пополняться грустью, тревогой и сожалением.
Азур терялся в догадках, он не понимал, что между ними не так, и уже начал думать, что во всём виноват он, что именно каким-то своим поступком или словом оттолкнул любимого. Он хотел поговорить с Камелем, всё прояснить, но одновременно и боялся этого разговора… Душа Азура мучилась, страдала, и он сам не знал, сколько ещё сможет выдержать эту неопределённость.
И тут Камель пришёл к нему сам.
Клим, который чувствовал, что Азур стал мучиться и страдать, не понимая, что происходит, понял, что оттягивать неприятный разговор более нельзя. И, однажды вечером, уложив вместе с Азуром сыновей, пришёл к нему в комнату и произнёс слова, с которых у очень многих разумных существ в любом из миров начинались самые большие в жизни неприятности:
- Нам надо поговорить.
Комментарий к Глава 69. После победы
Мои дорогие читатели!
Как вы поняли, оридж приближается к своему логическому завершению.
Если что-то хотите узнать или напомнить - пишите.
И - объявляется конкурс на имя для Камушка!
Жду.
Ваш автор)))
========== Глава 70. Месть ==========
И однажды вечером, уложив вместе с Азуром сыновей, Клим пришёл к нему в комнату и произнёс слова, с которых у очень многих разумных существ в любом из миров начинались самые большие в жизни неприятности:
- Нам надо поговорить.
Азур резко побледнел и прошептал:
- Ты хочешь сказать, что больше не любишь меня, Камель? Я понимаю, после того, что со мной проделывали жрецы, я порой и сам собой брезгую… Поэтому ты ни разу не пришёл ко мне до сих пор, хотя я ждал тебя…
Клим сделал протестующий жест, но Азура было уже не остановить:
- Я понимаю, любимый, я всё понимаю, но прошу тебя, не гони меня… Я не смогу выжить без тебя, без Руши, без Камушка… Я всё понимаю, позволь мне только быть рядом, это такая малость, позволь мне только быть рядом с вами, прошу…
Азура трясло, из глаз его текли слёзы, и Клим мысленно выругал сам себя. Это ж надо было так довести любимого одной фразой из трёх слов… И что там этот дурачок себе напридумывал? Брезговать? Какое брезговать, если у Клима скулы сводит от желания при взгляде на него…
И Клим бросился к Азуру, обнял его, начал целовать – в глаза, в лоб, в губы – куда угодно, лишь бы успокоить, лишь бы из глаз Азура исчезло это жуткое безнадёжное выражение… А между поцелуями твердил:
- Азур, глупый, ты что это придумал? Как я могу тобой брезговать, если я тебя люблю? Я так тебя люблю, что когда смотрю на тебя, мне больно становится… Не думай даже, я никуда тебя не прогоню…