Высоченный парень тут же изогнул руку, изобразив что-то вроде сердечка, видимо это и был Додо, а вот вторым оказался парень с клешнями вместо рук и ног. Клим даже удивился – как с такими конечностями можно фокусы показывать? Но Унор приподнял шляпу и с поклоном протянул Климу… одну из пуговиц с его собственной куртки.
- Извини, - улыбнулся он, - она на ниточке болталась, я не удержался…
Клим взял пуговицу, но рассердиться на фокусника-клептомана не смог – настолько умильное тот состроил выражение лица.
- Зия, - продолжил Нур-Тур, - сейчас вместе с Нулле. Она обычно Додо помогает с его фокусами, за костюмами следит… Ну и танцует замечательно… Правда всегда лицо вуалью прикрывает, а в конце танца вуаль снимает. Эффект сногсшибательный, скоро сам увидишь.
Клим сообразил, что Зия – это девушка с хоботком вместо носа и удивительно красивой фигуркой. Ну да, учитывая грубые местные нравы, эффект от такого танца и впрямь мог быть сногсшибательным…. Нур-Тур же представил двух последних членов группы. Женщину с третьим глазом друзья по несчастью именовали Мамой Охха, и была она, вполне ожидаемо, гадалкой и провидицей. Но это было не просто амплуа. Нур-Тур серьёзно заявил, что у мамы Охха действительно были подобные способности, хоть и не слишком сильные. Последним членом труппы был Орро – тот самый неулыбчивый горбун с третьей рукой, растущей из спины. Орро был жонглёром и, благодаря тому, что третья рука была вполне себе рабочей, мог выделывать самые невероятные трюки, подбрасывая в воздух рекордное количество предметов. Вот и вся странная компания.
- Не передумал ещё с нами связываться? – спросил Нур-Тур. – Таких, как мы, не любят.
- Меня, я так понял, тоже не особо любят, - отрезал Клим. – А вы первые, кто мне помог. Да и малыш… Я не помню, кто он такой, сын он мне или не сын, но я его не брошу. Представляете, женщина, которая мне его отдала, сказала, что если я не возьму малыша, она утопит его в канаве…
- Из благородных, небось, - процедила Ири. – Да, такие…. – тут девушка пробормотала что-то неразборчивое и продолжила, - такие, как она на всё пойдут, чтобы сохранить чистоту крови. Не бойся, Клим, мы все поможем тебе с малышом… Своих детей нам иметь не суждено…
Клим не стал переспрашивать – видимо, для девушки это была болезненная тема. Да и устал он сильно, просто смертельно устал. Это поняли и циркачи.
- Давайте-ка спать ложиться, - сказал Нур-Тур. – А завтра, с утра пораньше, проверим твоё умение, Клим.
- Ты, наверное, захочешь спать с малышом, – вмешалась Ири, - ступай в фургон к Зии. Там для тебя местечко найдётся.
Звучало это немного двусмысленно, но Ири явно не имела в виду ничего такого, поэтому Клим послушно отправился туда, куда послали, вежливо поблагодарил Зию и лилипутку Нулле за помощь с малышом и растянулся прямо на полу, на положенных рядом с корзиной тюфяках, набитых явно сеном. Одеяло было жестковатым и колючим, в корзинке рядом мирно сопел сытый и сухой малыш, Зия же, увидев, что он улёгся, сказала, что заглянет ненадолго к Нулле и скоро вернётся.
Клим вяло кивнул… и заснул мгновенно, едва девушка покинула фургон.
А ночью ему кое-что приснилось…
*тошо - гость
========== Глава 5. Маленькие радости новой жизни ==========
Внимание, пока не бечено!
А ночью Климу кое-что приснилось…
Сон сначала был вполне мирным: Клим шёл по вечернему лесу – не местному, а земному, в руках у него была корзинка, почти полная грибов – красношапочные подосиновики, крепенькие, бархатно-коричневые боровички и тугие красивые рыжики. Во сне Клим смутно удивился – в лесу он бывал редко, а уж когда грибы собирал – так и по пальцам одной руки пересчитать можно было. Тем не менее, когда он замечал очередной спрятавшийся у тропинки грибок – аккуратно срезал его и клал в почти наполненную корзинку.
Вдруг тропинка резво вильнула и вывела Клима на поляну. И тут-то его торкнуло. На поляне, на двух пенёчках сидели двое – недавно почившая София Милорадовна и незнакомый ему парень в странной одежде – точь-в-точь такой, какая была теперь на Климе. А ещё немного присмотревшись, Клим понял, что парень похож на него, как две капли воды.
Оба смотрели на него спокойно, неотрывно, словно ждали чего-то…
Клим вздохнул и приблизился к сидящим.
- Ну, здравствуйте, София Милорадовна, - поздоровался он с прабабушкой. – Удружили, нечего сказать… А вы… Ты… Тот, в чьё тело я угодил?
Парень кивнул, а София Милорадовна вздохнула:
- Ты уж извини, Климушка, но сам виноват… Поехал бы сразу со мной, в деревню, не было бы этакого форс-мажора. И знал бы больше, да и готов бы был… А с камушком, да, нехорошо получилось… Но шкатулку мне пришлось уничтожить. Не справился бы ты с тем, что там хранилось, ой не справился… так что, только камушек да книга и остались. Но ты их береги. А когда готов будешь – камень тебе откроется. Но ты молодец. Справляешься.
- Ну, спасибо огромное, - ехидно сказал Клим. – Попадание из вашего дома под виселицу – это именно то, что мне нужно было, чтобы встряхнуться и перестать скучать.
- Да это Камель начудил… - вздохнула София Милорадовна, кивнув на парня. – И себя погубил, и любовь свою… и дитё обездолил.
Парень поднял голову и взглянул на Клима. В глазах его стояли слёзы. Потом он сделал такой жест, словно качает ребёнка и снова посмотрел на Клима.
- Это он тебя благодарит, за то, что дитё не бросил, - пояснила София Милорадовна.
- А почему он не говорит ничего? – удивился Клим.
- Не может, - вздохнула прабабушка. – Наказание у него такое – Печать Молчания. Надолго. Но ты молодец, что младенца не бросил, Климушка. Теперь ты ему должен стать заместо отца… Мда… Заместо отца…
- А… а что с его матерью? - спросил Клим.
- Узнаешь, - отмахнулась прабабушка. – А у меня времени мало. Ты своих циркачей расспроси – они ребята непростые, кое-что знают… И помогут тебе, они из прежних знаний кое-что помнят, особенно тот, двухликий… и гадалка.
Клим кивнул и спросил:
- Так почему я здесь оказался? Не просто же так?
- Не просто, - ответила София Милорадовна. – Это мой родной мир. А в тебе моя кровь проявилась сильнее, чем в ком-либо, вот тебя камень и перенёс. Вообще-то это дело Камеля, но он не справился… Вот ты сюда и перенёсся. А Камель умер.
- София Милорадовна, - поморщился Клим, - может, хватит вокруг да около ходить? Объясните мне, в чём дело.
- И рада бы, - вздохнула женщина, - да не могу. Это теперь твой путь, тебе им и идти. Одно только могу сказать – скоро ты узнаешь много о жизни Камеля… и не всё тебе понравится. Но ты должен сберечь камень и дитя. Иначе плохо будет. Очень плохо.
Тут женщина поднялась с пенька и подала руку Камелю. Тот вновь посмотрел на Клима так печально, что сердце разрывалось, потом вновь сделал вид, что качает младенца, а потом поднёс пальцы к губам, прикоснулся к ним… и с руки его слетела бабочка – огромная, изумрудно-золотистая. Бабочка слетела с пальцев Камеля, уселась на грудь Клима и словно впиталась в неё. Клим ощутил странное тепло в этом месте, а София Милорадовна покачала головой:
- Ох, Камель, Камель… Ну, что ж, так даже лучше… До встречи, Климушка, я приду ещё к тебе… А вот он – вряд ли…
И две фигуры стали плавно удаляться от Клима, пока не растаяли в вечерней дымке, а Клима разбудил требовательный громкий крик.
***
Кричал, естественно, малыш. Клим вскочил, как подорванный, сон был настолько реальным, что он не сразу сообразил, где находится, но требовательный крик малыша быстро подсказал ему, в какой он реальности. В небольшое окошко фургона пробивался яркий свет – неужели уже утро?
Малыш в корзине заливался криком, и Клим, приблизившись, взял крикуна на ручки. Ребёнок мгновенно успокоился и требовательно зачмокал губками, требуя еды.