Позавтракав, мы отправляемся в дорогу, и снова мое сознание убаюкивается мерно вздымающейся спиной проводника. Надоел.
Однако терпеть мне его еще больше суток. Он сказал, что завтра к обеду будем в Шамбале. Быстрее бы. Но это, к сожалению, невозможно. Верблюд, в отличие от машин, имеет всего две скорости: обычную и быструю. Так вот, на последней долго не продержишься. И дело не в том, что верблюд быстро устает, а в том, что то место, на котором сидишь, становится похожим по ощущениям на шлифовальный круг, а это, доложу я вам, не очень приятно.
Пролетел - нет, слово "пролетел" можно употребить для красоты, но на самом деле этот день тянулся также бесконечно, как бесконечны межпланетные перелеты в сравнении с мгновенными, межгалактическими - так вот, прошел и этот день. И перед сном я отнюдь не чувствую себя счастливым, ибо радости или даже удовлетворения от приближения к своей цели я не испытываю.
Кроме того, пару раз за прошедший день у меня возникало нечто, похожее на галлюцинацию: какой-то человек, внешне напоминавший меня, но без верблюда, отчаянно пытался убежать далеко вперед. Но, когда я кричал Алдару, указывая ему на маячившую впереди фигуру, тот говорил, что ничего не видит. Беглец же тем временем исчезал за барханами. По правде говоря, я все же решил в обеденное время поискать его следы, но ничего не нашел. Все это мне очень не нравилось. Главным инструментом в этой жизни я считаю свое ясное, кристально-чистое сознание, а этот померещившийся мне тип заставлял сомневаться в себе. Главное, уж очень он напоминал того, которого я видел вчера в зеркале, но все мои магические знания не могли объяснить этого артефакта. Поэтому, засыпая, я немного нервничал.
***
Сегодня Кардалеон весь переливается от радости. Он говорит, что мои успехи в области духовного совершенства оказались неожиданно для него на очень большой высоте, ибо я вчера стала человеком, имеющим полное самосознание, то есть, сумела признать в себе не только хорошее, но и плохое. Мой ангел говорит, что из-за этого наше взаимопонимание перейдет даже на новую ступень, не говоря уже о преодолении неудач последнего времени.
Весь этот длинный день в пустыне пролетел для меня почти незаметно, поскольку Кардалеон носился вокруг как курица с яйцом, созывая своих друзей, распевая гимны и дифирамбы, отчего я сперва смутилась, а потом долго по-доброму смеялась над традициями ангельского мира. Поэтому к вечеру, когда пришла пора спать, на душе у меня было легко и радостно. Лишь мысль об Оги Валентайне облачком проплывала по бездонному небу моих чувств, но уж если солнце за целый день не сломило ликования моей души, то Оги Валентайн не имел даже шанса добиться этого.
***
Проснувшись, я оглядел горизонт, и будь я проклят, если примерно в полукилометре от нашей стоянки на песке не сидел человек. Но в тот же миг, как я привстал, чтобы ткнуть в плечо своего проводника, вчерашняя галлюцинация быстро вскочила и бросилась бежать. Пока Алдар протирал свои узкие глаза, ее и след простыл. Обругав их обоих, я принялся за завтрак, и через полчаса злой, но удивительно хладнокровный, снова сжимал коленями горбы корабля пустыни.
Часам к девяти утра мой проводник начал проявлять признаки активности, что поначалу меня очень развеселило и даже обрадовало. Я даже подумал, что Шамбала появится раньше, чем предполагалось еще вчера, но через несколько минут радость моя поубавилась, ибо в глазах монгола я прочитал страх, и он популярно объяснил мне, что к нам движется песчаная буря.
Оглядев небо, я опять рассмеялся - ни облачка, лишь у самой кромки горизонта воздух был как будто темнее, но это могло быть и естественным явлением, ибо я не присматривался к небу эти дни.
Поэтому я предпочел не поверить своему проводнику, что не помешало ему увеличить темп нашего движения. Но уже через полчаса внезапный порыв горячего ветра швырнул мне в лицо горсть песка, доказывая, что в атмосфере не все так, как мне бы хотелось. Пока я отплевывался, вокруг начало происходить нечто невообразимое. Невесть откуда с огромной скоростью налетели тучи не только небесные, но и песчаные.
Одновременно я почувствовал, что мой верблюд лег, и кто-то - это был мой проводник - стаскивает меня вниз. Теперь я лежал с подветренной от верблюда стороны, а поверх меня был наброшен специальный плащ, чтобы в уши и глаза не набивался песок.
Трудно считать время, когда нечем дышать, и то и дело впадаешь в забытье, убаюканный к тому же тяжестью песчаного одеяла. В один из тех моментов, когда я почему-то очухался, было так тихо, что я, привыкнув за время бурана к вою и шуршанию, даже испугался. Выбравшись с проклятиями наружу, поминая, почем зря, проводника, который не соизволил мне помочь, я испугался уже по-настоящему.
В красноватых лучах Плутона ни верблюдов, ни моего монгола нигде не было видно. Мало того, что целый день я провалялся, как бревно, потеряв время и силы, так теперь еще оказался без еды и питья, и вообще безо всего. В своих карманах я обнаружил лишь карту и компас, а в карманах противобуранного плаща - флягу с водой, кусок хлеба и копченого мяса - стандартный спасательный набор.
***
Когда налетел буран, я улыбалась: обожаю, когда духи земли демонстрируют свою силу - такая бескомпромиссная мощь, такое безумное величие, что я вздумала некоторое время даже померяться силами с этим вихрем. Но через несколько минут стало ясно, что борюсь я не только с ветром, но и с тоннами движущегося с разной скоростью песка, который, как мне показалось, имел свои правила игры. И я решила, что не стоит быть излишне самонадеянной и противостоять двум силам сразу.
Поэтому, быстренько спешившись, я вытащила из дорожной сумки плед и села с подветренной стороны верблюда, укрывшись с головой.
Вот тогда я воистину возблагодарила свою карму и Логос Земли за то, что у меня есть ангел-хранитель. Чтобы понять всю глубину моей благодарности, достаточно представить себе двух людей, попавших в буран, положение которых совершенно одинаково, и угроза для жизни равновелика. Но совсем другое дело, когда у одного из них есть ангел.
Во-первых, с самого начала я знала о буране почти все: когда он начнется и когда кончится, с какой силой он пройдет надо мной, и угрожает ли это моей жизни. Но даже это не было главным.
В мире ангелов есть, конечно, свои проблемы и сложности, ангел может даже умереть. Но прелесть моей ситуации заключалась в том, что ангелы не имеют физического тела, а, значит, в нашем материальном мире им ничего не угрожает. Поэтому Кардалеон был совершенно лишен страха, и это позволило ему заниматься только моим настроением.
Ангелы, как и люди, очень разные. Среди них есть оптимисты и пессимисты, глупцы и мудрецы. Правда, об их глупцах почти ничего не известно, так же, как и в нашем мире, зато мудрость и способность решать конкретные задачи кратчайшим путем ценятся очень высоко.
И сегодня, впервые в жизни, я, кажется, приоткрыла тайную сущность моего ангела. Он делал все, чтобы я забыла об урагане, показывая мне один за другим образы-фильмы о путешествии в Шамбалу великих людей прошлого. В моей памяти отложился образ Христа, бредущего со своим проводником по пескам этой же пустыни. И ночью, когда, потеряв дорогу, он остановился в задумчивости, глядя на небо, быстрым движением указательного пальца начертил он на песке какие-то фигуры, пробормотав при этом: "Истинно, истинно говорю: рукою человеческой Царство Божие будет построено на Земле, а прочие пути - заповеданы". И, стерев рисунок ногой, пошел прямо на восток, будто уверен был, что там и есть Шамбала.