Глава Восьмая – Потоп
Оставим-же ненадолго собирающихся в непростой путь друзей и, обернув склянку времени вспять на трое суток, перенесемся в город Хоринис. Лежа под одеялом из серых туч, раскисший и взопревший от ливня и болезнетворной сырости, город залихорадило новой тревогой: вернувшиеся поздним вечером рыбаки клялись, что довелось им заприметить чёрные паруса орочьей галеры в трех морских милях от Хоринисской гавани. «Разведчик!» - божились рыбаки, «покружил немного перед нашим носом, понахальничал нагло, и ушел в туман. За разведчиком как пить дать армада идет и видно скоро прибудет. Быть беде, ох - спасайся братцы!»
Слух этот молнией разлетелся по городу и уже на следующий день можно было лицезреть распалившуюся сумятицу. Судорожно зашевелились сонмы людские: кто побогаче - грузил дорогую поклажу, распихивал по кошелям нажитое злато, гнал взашей трусливую прислугу и, наспех уплативши пошлины, срывался с первым дуновением ветра купеческими кораблями. Люд победнее плелся вглубь острова за обозами, надеясь укрыться от беды на пажитях Онара, где квартировалось мятежное войско наемников. Чернь из портового квартала меж тем затаилась в своих норах, ожидая от орков дикой вольницы и возможности всласть пограбить да пожечь. Лишь только один человек возвысился над этой сумятицей: над спасающимися бегством купцами, скорбными ремесленниками и охочей до крови и грабежа чернью, лишь один человек. Звали его Андре и был он молодым рыцарем-паладином, которого отбывший в Миненталь лорд-командор Хаген назначил своим полноправным наместником в городе. Лорд Андре, не смотря на юные годы (было ему не более двадцати-пяти), отличался нравом суровым, слыл любителем строгой дисциплины, но вместе с тем не отставал и в рассудительности, засим пользуясь среди городской стражников и рыцарских хоругвей неоспоримым почетом, позавидовать которому мог любой опытный воевода. Надо сказать, вести об орочьей армаде молодого рыцаря-паладина врасплох не застали, начавшийся-же в городе переполох он тотчас приказал угомонить: уходящих морскими путями купцов и богачей обложил соразмерным налогом, люду победнее что отступал вглубь острова препонов не чинил а наоборот, оказав посильную помощь, наказал сопроводить вооруженной охраной до Онаровых пажитей, ну а сеющих панику воров и рыскучих поджигателей велел по возможности брать живьем и вешать, в строгое назидание остальным. Единственное, с чем лорд Андре справиться не мог, так это с произволом городских вельмож и докучливого сейма, чиновничье своеволие которых вкупе с наглым казнокрадством лишь только подзуживали и пуще прежнего возбуждали итак порядком взбудораженный народ.
Все еще разбираясь с вестями об армаде, лорд Андре всецело погрузился в военные заботы и первым делом велел выступить разведчикам, чтобы те на легких челнах обшарили морскую округу и детально доложили о присутствии орочьих галер, о точном их числе и относительных сроках прибытия. Отправленная ранним утром разведка воротилась той-же ночью с дурными, в целом, вестями: не смотря на непроглядный туман что в ту пору ватным одеялом окутывал морские просторы, разведчикам удалось разыскать орочью флотилию, которая как выяснилось встала на якорь в двух милях к северу от Хориниса, подле дикой бухты, и из-за плохой погоды особенно не сторожилась. Таким образом, лазутчики лорда Андре смогли беспрепятственно сосчитать двадцать три орочьих галеры — это значило что на город вскорости обрушится двадцать полных когорт свирепого орчьего воинства.
– Скверные новости, – сквозь зубы процедил лорд Андре, оглядывая дремлющий город со стен цитадели, – А у нас что? Пять знамен - чуть меньше одного полка. Впрочем, причин для отчаяния я не вижу. Ничего другого мы в принципе и не ожидали, так ведь? – обратился он к начальнику городской стражи, старому солдату и опытному рубаке Вульфгару, стараниями которого ряды новонабранных ополченцев, вчерашних еще сельских мужиков безо всякого опыта, нынче укрепляла воистину образцовая воинская дисциплина.
– Так точно, ваше сиятельство, – ответил Вульфгар, – Мы их еще приложим как следует, да и дадим отведать из какого такого теста наш Хоринис слеплен!
– Очень хорошо, – кивнул лорд Андре, – Приказываю усилить наряды на морских стенах и проверить готовность орудий. Главное не дать орку легкой высадки и подольше на воде удержать. А что там с портовым кварталом?
– Чернь проклятая, – ответил Вульфгар, – Бунтовать удумала, чтоб их свиньи слопали! Кто-то распустил слушок что-де орки в захваченных городах из людей наёмников набирают, так эти сразу рады стараться: ножи точат и оружие мастерят в самопальных кузнях, чтобы как только орк высадится – сразу к нему, и нашим солдатам на морских стенах в спину ударить.
– Угомонить их надо, – скомандовал лорд Андре, – Угомонить как следует, пропащее ведь дурачье! Они не столько под орками наёмничать, сколько город разграбить хотят. Поэтому возьми отряд да побольше и наведи в порту толковый шорох. Самодельные кузни – разобрать, склады с оружием – конфисковать, ну а смутьянов – по возможности брать живыми и лупить розгами, самых-же отъявленных и записных – прилюдно вешать. Но право, не на пустом-же месте они взбунтовались? Один только слух про наёмничью службу бунт-бы не распалил, благо многим в городе ведомо что орки не столько наёмников, сколько невольников-гребцов собирают для своего флота.
– Верно, ваше превосходительство, – склонив голову ответил Вульфгар, – Да и я тоже подозреваю что с бунтом этим что-то нечисто, будто нарочно кто-то чернь на злодейства подбивает и головы им кружит. Приструнить бы вельмож городских и сейм этот проклятый, а то ведь голотьбу пуще прежнего налогом стали гнуть, немудрено что и бунт!
– Увы, над сеймом у меня власти нет, – мягко посетовал лорд Андре. – Тут только лорд Хаген и управился бы – булава у него. Ну, а я-же – наместник, а городские вельможи, очевидно, это очень хорошо понимают… Уж не ждал, право дело, что и на Хоринисе встречу столь типичное для бедной Миртаны своевластие… Но полно, с провизией в городе как?
– Более-менее, ваше превосходительство, – молвил Вульфгарг с некоторой неуверенностью в голосе, – Гражданских едоков поубавилось: поразъехались кто куда, спасаясь, а на солдат покамест хватает, правда если осадят вкрутую и надолго – то, пожалуй, что туговато придется… Торговцы, из тех кто остались, цену на жито взвинтили почти что вдвойне и по-тихому склады набивают, мимо лицензии. Запасы у них значит, чтобы в случае нужды как следует на оставшихся горожанах нажиться. Мои ребята уже два таких незаявленных склада разоблачить успели, двадцать восемь ящиков с провизией нашлось, в том числе и те, что под королевской печатью полгода назад морем прибыли - для знамён наших то бишь, а затем с военных складов загадочно пропали.
– Вешать, – отрезал лорд Андре, – Вешать ворье, вешать наживщиков, вешать смутьянов, пороть и вешать каждого кому вздумается на беде руки погреть и, этим самым, врагу подыграть. Содержимое незаконных складов – реквизировать, владельцев коли сыщутся – под розги и в петлю. Вешать! Никаких больше милостей, итак куда не глянь – размазня, произвол! Ополченцам тоже накажи чтобы за порядком следили тверже прежнего и всяческое непослушание пресекали со строгостью военного порядка. Иначе, любезный мой солдат, нас непременно сомнут и раздавят, а времени мало.
– Так точно! Еще будут распоряжения, ваше превосходительство? – спросил Вульфгар
– Нет. А впрочем, как там с беженцами, укрылись?
– Еще вчера, ваше превосходительство, последние обозы стража до пажитей Онара сопроводила. Наемники тамошние вроде как не злодейничают по-старому а наоборот, беглецов принимают радушно, и сами тоже ведут оборонную подготовку – копают рвы, валы наворачивают, частоколец там всякий. Эх, кабы нам этих молодцев вместе с генералом Ли в город… – вздохнул Вульфгар.
– Да, наемники не помешали бы, – задумчиво молвил Андре, – Только Ли их не отпустит да и сам не явится, упрямый генерал. Окопаться решили значит, молодцы… Наше дело город удержать, а там посмотрим – может с людьми Ли повстречаемся в итоге коли сами на подмогу придут, правда надежды возлагать на это не стоит, нет-нет. Впрочем, отправь им два обоза с провизией от нашей, так сказать, доброй воли: и беженцам будет толк, и Ли с его людьми от нас эдакий комплемент. Пора-бы ведь старое несогласие благоразумно забыть – но какое, впрочем, дорогой капитан на войне может быть благоразумие? В общем, мои распоряжения тебе известны, ступай, Иннос с нами!»