Котлан помнил слова своей матери, что уже на ее памяти для захвата военнопленных и обращения их в рабов один тлинкитский род поднимался против другого, и с тех пор селения стали обносить валом и накатанными бревнами для защиты. Тлинкит пошел на тлинкита! Мать говорила, что это случилось после того, как на севере и юге от земли племени появились корабли белых пришельцев.
Котлан знал, что первые россияне, как называли себя иноземцы, пришедшие на острова алеутов, принесли смерть многим селениям, но те россияне, которые пришли затем на остров Кадьяк, которые создали у Ситхи свои поселения, уже не поднимали оружия против индейских племен, они просто торговали с кенайцами и тлинкитами. Тлинкитские вожди никогда не считали себя зависимыми от россиян и были, как всегда, сами хозяевами своих людей и своих угодий. Россияне на севере, а на памяти самого Котлана уже и американцы на юге вели торговлю с тлинкитами, скупая пушнину. Пришельцы давали за шкуры огнестрельное оружие, продукты, железо и другие товары. И тлинкит поднимался на тлинкита, чтобы своего соплеменника превратить в раба и заставить его быть добытчиком пушнины для торговли с пришельцами.
А еще Котлан навсегда сохранил в памяти день своего позора. Вождь рода Орлиных Когтей из фратрии Волка решил построить себе новый большой дом. По обычаю племени строить дом могли только люди другой фратрии. Вождь отправил посланцев ко всем своим соплеменникам. В селении рода Ворона из взрослых мужчин оставались только двое — Котлан и его дядя. Все были на охоте. Отказать в помощи дружественному роду было нельзя, и воины Ворона отправились строить дом.
Каменными топорами мужчины раскалывали толстые бревна на доски. Работа подвигалась медленно. Но вот уже на толстых, врытых в землю столбах, поддерживающих двускатную крышу и портал, искусно вырезаны изображения тотема рода Орлиных Когтей. В тот день, когда перед готовым домом был врыт высокий тотемный столб с резьбой, изображавшей орлиные и волчьи головы, птичьи крылья, лапы, воины хозяина в полном боевом облачении напали на строителей...
Тяжелораненый юноша стал рабом. В доме, построенном своими руками, он мог сидеть только у самого входа (на долю раба — самая черная работа и самое холодное место в доме). Жалкие лохмотья слегка прикрывали его обнаженное тело. С рабом не говорили, раба презирали и не замечали.
Гнев Котлан спрятал глубоко в сердце и выжидал. Он не ждал помощи от своих сородичей: если бы те могли, то давно бы выкупили его.
Котлан ненавидел своего нынешнего господина, заманившего его в ловушку. Не любили коварного, злого вождя и его сородичи, но не осмеливались восстать против него.
Только одна душа в этом доме была близка Котлану — юная рабыня из племени хайда. Звали ее Скету. Котлан любил наблюдать за ее работой, а она, поймав его взгляд, улыбалась...
Однажды в огромном доме вождя весь род собрался на поминки умершего родственника. Вдоль стен на двухъярусных нартах сидело человек сто мужчин и женщин, стариков и детей. В центре горел костер. Вождь был в накидке с узорами в виде орлиных когтей, на голове — деревянная шапка, изображающая волчью голову с раскрытой пастью. В таких же нарядах сидела его почетная свита. Рабы приготовили пищу. Первые куски бросили в костер, чтобы пламя донесло их запах и пепел до умершего. В это время за домом должен быть убит кто-нибудь из рабов или рабынь как жертва.
Когда начнутся танцы вокруг костра, под пение женщин рода, в ряды танцующих войдет человек, одетый в точно такой же костюм, какой был на умершем, — тогда все будут считать, что дух умершего доволен принесенной жертвой. В руках танцующих будут острые кинжалы с двойными лезвиями, которыми они ради забавы будут колоть и закалывать рабов, чтобы освятить поминки кровью. Человек в маске умершего пройдет круг вместе со всеми, а потом останется один у костра, чтобы продолжать танец. Все остальные сядут вокруг.
Котлан знал обычаи племени, и, когда Скету послали за водой, он незаметно вышел следом.
Скету торопливо бежала по тропинке к устью реки, впадающей в залив. Ветер будоражил воду, и бьющие в берег волны подгоняли ледяную громаду айсберга, оторвавшегося у края ледника, медленно ползущего с гор в океан.