Острые иглы хвои кололи голые ступни. Тропа оборвалась. По берегу, усыпанному галькой, бежать стало еще труднее. Прыгая по большим валунам, девушка подбежала к воде. Зябко перебирая ногами, вошла в реку и погрузила в волну посудину — широкий туесок, сплетенный из корней кедра.
Гигантская льдина, покачиваясь на волнах, тихо ползла к берегу. Свинцово-серые тучи, ветер, темная вода пролива и безмолвие всегда шумного беспокойного селения пугали Скету. Не переводя дыхания, она быстро побежала обратно по тропе. Вода выплескивалась из туеска, и холодные капли падали на разгоряченное тело.
Скету уже собиралась вбежать в дом, как кто-то высокий с оскаленной волчьей пастью встал перед ней. Девушка вздрогнула и остановилась. За дверью дома слышались песни и топот танцующих. Она ужаснулась — перед ней стоял человек, изображающий дух умершего, и острый кинжал был у него в руке. Неужели ее избрали жертвой в память хозяйского сородича? Туесок выпал из рук. Она уже видела занесенный кинжал, когда от бокового столба дома, украшенного наверху рыбиной с зубастой пастью и острыми плавниками, отделилась гибкая тень. Маска умершего осела под могучим ударом кулака, кинжал выпал на землю. Скету узнала в своем спасителе Котлана.
— Не возвращайся в дом, жди меня здесь! — прошептал юноша.
Стащив облачение с поверженного, он быстро надел его на себя и решительно рванул дверь.
Легкими шагами вошел Котлан в круг танцующих. Радостный возглас раздался на нарах — дух умершего доволен жертвой! Костер горел ярко, но в полумраке жилища огромные тени танцующих прыгали по стенкам. Дети жались от страха, тоскливые песни и волчье подвывание надрывали душу. Закончен еще круг танца. Теперь только один танцует у костра — это Котлан. За маской умершего никто не признает в нем раба. Крепко сжимая кинжал, он медленно приближается к вождю. Шаг, еще шаг. Клинок занесен, кажется он вот-вот опустится на раба, сидящего у ног правителя. Вождь, не успев уклониться от неожиданного удара, валится с нар. Человек в маске медленно уходит к дверям. Никто не двигается. Кто же будет гнаться за духом мертвого?..
Родной род принял беглецов, хотя и боялся мести людей из рода Орлиных Когтей. Котлан и Скету поселились в доме матери Котлана и первое время сами сторонились людей. Слишком большим позором было для человека его прошлое — жизнь раба. Смыть позор можно было только кровью за свой род или потлачем — большим угощением в честь сородичей и раздачей им в дар своего имущества.
Наверное, долго пришлось бы Скету собирать накидки, шляпы, рыбий жир, консервировать лососей и медвежье мясо для большого потлача, если бы однажды утром перед селением Ворона не появились воины Орлиных Когтей. Бросив оружие, они высоко подняли руки — это значило, что они пришли с миром к детям Ворона.
Вождь принял посланцев, и через четыре дня воины Ворона и Орлиных Когтей вышли вместе в поход против чужого племени, напавшего на тлинкитские селения. Предводителем тлинкитского отряда стал Котлан — оба рода признали его военным вождем.
Пока муж был в походе, Скету боялась перевернуть нечаянно посудины с водой, чтобы лодка, на которой ушли воины, не потерпела крушение в океане. Она боялась сделать неосторожный шаг и поранить руку, чтобы враги не пролили кровь мужа.
Вернулись из похода только три воина. Лодка их была набита захваченной добычей, но только двое могли грести — третий лежал с оголенной грудью и тихо стонал. Третьим был Котлан. На нем не было боевых доспехов, их не было и в лодке. Через неделю Котлан очнулся и смог рассказать о битве.
Тлинкитские воины сражались храбро и одержали победу. Двадцать рабов-тлинкитов было освобождено из плена, и только трое воинов остались на поле битвы. Дети Ворона возвращались домой, когда на вершине холма их остановили стрелы врага, укрывшегося в засаде. Котлан успел дать сигнал, и его воины опустили наличники-забрала, плотнее надели деревянные резные шлемы, закрепили пластинчатые панцири. Грозным, все сокрушающим рядом двинулись на врага. Военные костюмы были тяжелы, и тлинкиты шли медленно. В лучах солнца блестели перламутровые глаза и зубы хищных зверей и тюленей на масках-шлемах. Стрелы ударялись в пластинки и отскакивали от них. До первой гряды камней осталось шагов двадцать. Котлан поднял руку с длинным боевым ножом и побежал навстречу неприятелю. Он не заметил, как сошлись воины. Вот он сам оказался лицом к лицу с человеком, поднявшим лук. В последнюю минуту он почувствовал сильный удар в грудь и упал.