Федор Харчин поднялся на стену острога и крикнул казакам:
— Зачем вы пришли? Здесь, на Камчатке, я управитель. Я сам буду собирать ясак, вы, казаки, уходите!
В ответ прогремел оружейный залп.
Федору важно было выждать, когда подойдет подкрепление. Того же ждали казаки, пославшие гонца на бот за пушками. Пушки прибыли раньше, и началась осада. Казаки расстреливали ядрами камчадалов, вооруженных только пиками и ружьями. Было ясно, что защитники долго не выдержат.
Накануне осады, ночью, Терентий с двумя своими русскими товарищами пробрался в осажденный острог и теперь находился перед пороховым складом.
Языки пламени охватили все строения острога, огонь подползал к складу. Харчин вместе с уцелевшими в этом аду воинами сражался за каждый дом. Терентий, воспользовавшись небольшой передышкой в бою, вбежал в дом и через мгновение выскочил оттуда, держа что-то в руках.
— Ну, управитель, теперь все кончено, беги. — Перед Федором стоял Терентий и протягивал ему женское платье. — Беги, Федор, к Тигелю на Еловку. Надень это и ступай в пролом.
В пролом, образованный в стене разорвавшимся ядром, выбегали плененные камчадалами жены казаков. Харчин удивленно смотрел на Терентия.
— Беги сейчас же, я подожгу склад.
Федор взглянул на поле битвы и, накинув женское платье, побежал к пролому.
Только успел Федор скрыться в проломе, как сильный грохот сотряс землю, и крепость со всем бывшим в ней богатством превратилась в пепел.
На поле битвы Терентия подобрала камчадальская семья. Несколько дней он находился между жизнью и смертью. Взрывом порохового склада ему опалило лицо, выжгло брови, страшные волдыри покрыли тело. В те минуты, когда возвращалось сознание, Терентий видел склонившееся над ним красивое лицо камчадальской девочки. И вновь наступало забытье. Очнулся он через неделю.
Начиналась зима. Терентий поправился. Прощаясь с хозяевами, он никак не думал, что скоро возвратится обратно.
Своего родного места Терентий не узнал. Вместо стойбища Тигеля — одни головешки. Дома, в котором он жил, тоже не было. Стояла одинокая банька, из трубы которой шел дым. Кругом ни души. Шатаясь, Терентий подошел к бане, потянул дверь. Крик радости вырвался из груди. Перед ним стояли жена и сын.
Тигель со своим родом бежал в верховье Еловки, а когда исход восстания стал очевидным, он убил детей, жен и покончил с собой, не желая попасть живым в руки казаков. Брат Тигеля погиб вместе с Харчиным. Казаки сожгли стойбище рода, сожгли и дом Терентия, но семью его не тронули. Никто из камчадалов не сказал, что Терентий был на их стороне.
Обжитое место стало пустынным и мрачным.
Терентий погрузил оставшиеся пожитки на свои знаменитые сани, посадил жену, сел сам. Сын встал на лыжи, и они направились в стойбище, где вылечили Терентия.
* * *
Прошло еще восемь лет. Терентий вновь отстроился. Сын вырос, стал красивым двадцатилетним юношей. Его широкоскулое лицо говорило о монгольской крови матери, от отца он унаследовал высокий рост и физическую силу. Выросла и та девочка, которая помогала ухаживать за раненым Терентием.
Дети росли вместе и были неразлучны. По камчадальскому обычаю родители не вмешиваются в дела молодых, но оба — Терентий и отец девочки — хотели, чтобы дружба детей стала прочной. Они обрадовались, когда сын
Терентия — Семен — ушел в дом к будущему тестю, чтобы, как это принято, некоторое время отработать в семье невесты и получить согласие ее семьи на брак. После этого Семен со своей невестой Дуней должны были месяц прожить в доме Терентия, и наконец у родителей Дуни отпраздновали свадьбу.
В ночь накануне свадьбы вблизи стойбища появились казачьи отряды. Они не остановились у дома Терентия, а проехали дальше, к дому тойона.
С тойоном этого рода у Терентия сложились плохие отношения. Причиной тому были знаменитые сани.
В первые же дни, когда Терентий приехал на новое место, тойон предложил ему полуземлянку в обмен на сани. Терентий отказался. Тойон не на шутку разобиделся и перестал бывать у Терентия. Терентий тоже не заходил к нему. Шли годы. Казалось, тойон перестал интересоваться санями, но когда Терентий проезжал на них, тойон провожал его недружелюбным взглядом.
Прибывший казачий отряд заночевал у тойона.
Утром Семен вместе с отцом, матерью и Дуней поехали на санях к дому тестя, на другую сторону реки. Их встречала толпа гостей. Женщины пели то веселые, то грустные песни. Выступивший вперед шаман произнес заклинание, поворожил над головой сухой рыбы и отдал ее старухе, стоявшей рядом. Друзья и родственники Терентия, смеясь, подбежали к молодой. Они надели на нее хоньбу — длинную теплую одежду вроде халата, а поверх еще четыре меховых куртки — кухлянки. Дуня шагу не могла ступить без посторонней помощи. Ее подхватили, усадили в нарту, и все поехали вдоль берега к полуземлянке.