– Ко мне! – Сильный голос прозвучал подобно львиному рыку. – Вэль, ко мне!
На краю жертвенника, развернувшись к колоннам и восточным вратам зала, стоял наконец прозревший Кейн. Он не тратил зря ни времени, ни сожаления, устроив среди людей Морйина безжалостную бойню. По крайней мере семеро упали мертвыми под его мечом. Однако ярость его была направлена вовсе не против копейщиков и алебардщиков. Он пытался проложить себе дорогу к Морйину, стоявшему у центра жертвенника в окружении нескольких колец все еще ослепленных стражников.
– Вэль, убей сначала Серых, если сможешь!
Между Морйином и Кейном стояли тринадцать Серых. Эти ужасные люди могли парализовать всех нас, если бы не гнев Лильяны, сражавшейся бок о бок с Кейном и Мэрэмом. Она держала перед собой синий джелстеи. Я чувствовал, как камень резонирует с камнем Света, что лежал у моего сердца, и обретает великую силу. Он, как горячая синяя звезда, источал эфирный свет. Такой яростной была атака Лильяны на разумы Серых, что те схватились за головы и беспомощно завыли.
– Ко мне! – кричал Кейн.
Вместе с Мэрэмом, отчаянно бившимся рядом и прикрывавшим друга, он наконец пробился сквозь кольцо стражи вокруг Серых и принялся крушить их длинные ножи своим куда более длинным мечом. За несколько мгновений он уложил всех.
Когда пал последний, Лильяна и Кейн обратили взоры на Морйина.
– Уйди из моего разума, ведьма! – взревел вдруг Великий Зверь.
Я ощутил сгусток чистого ментального огня, что направил на Лильяну Морйин. На мгновение она оказалась полностью ошеломлена, словно попав в центр огней ада, но потом обернула этот огонь против врага.
Многие из стражей Морйина прозрели и сомкнули ряды, чтобы защитить своего хозяина. Кейн, Мэрэм и Лильяна были принуждены отступить к трону. Имайра и я, с мастером Йувейном за спиной, пробились к краю жертвенного круга и присоединились к ним, в сотне футов от трона и восточной линии колонн. Это была открытая позиция, и нас повсюду окружал голый черный камень. За нашими спинами возвышался драконий трон, на котором стояла Атара, сжимая в руках изогнутый длинный лук. Впереди ждала толпа стражей, прикрывавших щитами Морйина. Я решил, что отступать дальше глупо. Вскоре враги загонят нас в угол. Крикнув, что нужно образовать пятиконечную звезду, я встал лицом к Морйину, Кейн был справа, а Имайра слева. Мэрэм и Лильяна стояли сзади, а мастер Йувейн в центре звезды.
В этот момент Атара выпустила первую стрелу. Та прожгла воздух и воткнулась в лицо высокому стражу, стоявшему перед Морйином.
– Шестьдесят один! – выкрикнула Атара. Потом пропели еще три стрелы и отыскали свои цели среди стражей, окружавших Морйина. Они убила бы и самого великого Красного Дракона, но Морйин и его клирики спрятались за щитами из живой плоти.
– Атара! – закричал я. – Убей сначала капитанов!
Я не понимал, как ее стрелы отыскали этих четверых закованных в железо мужчин. Понадобилось сделать всего шесть выстрелов, чтобы отправить их к звездам. Смерть дождем сыпалась вокруг Морйина, а тот укрылся в центре жертвенного круга, распространяя вокруг ощущение тошнотворного страха.
Он, видимо, обрел зрение последним. Когда это наконец произошло, один из его клириков указал туда, где, как ангел смерти, стояла Атара с огромным луком.
– Убейте ее! – закричал Морйин.
– Кейн! – позвал я.
Ни один из капитанов Морйина уже не стоял на ногах, чтобы возглавить нападение на Атару, но через несколько мгновений Морйин поймет, какой стратегии придерживаться. Стоит лишь послать двадцать из оставшихся семидесяти стражей атаковать трон и убить Атару, а потом, освободившись от смертоносного града ее стрел, разделаться с нами с помощью оставшихся.
– Все атакуем!
Я повел своих друзей сквозь скопление воинов, собравшихся вокруг Морйина и его клириков. Четверо стражников направили на меня свои копья. Я взмахнут Элькэлэдаром и обрубил все древки одним ударом, на обратном пути снес голову одному из стражей и вонзил меч в грудь другому, заодно отрубив руку. Кейн, справа от меня, быстро прикончил еще двоих, а дубина Имайры обрушилась сверху и превратила державшего алебарду стражника в кровавую кашу.
Несколько стражей по своей собственной инициативе попытались окружить нас. Лильяна ударила одного в шею, а Мэрэм скрестил меч одновременно с мечом и копьем. Я ощущал в нем великую силу, он рубил, парировал и колол, рыча, как медведь. Хотя красный джелстеи треснул, присутствие камня Света, казалось, позволило частице его огня зажечь сердце Мэрэма. Он взревел и рубанул мечом по груди меченосца, потом, высвободив клинок, повернулся, отразил удар копья и ткнул в глаз его владельца.
Мы убили многих, но еще больше стояло перед нами. Каменные глаза Ангра Майнью, взиравшие на битву, ясно видели, что мы здорово уступаем в числе своим противникам. Но я знал, что дело не в числе, хотя мы сражались вшестером против шестидесяти. Кейн бился рядом с силой и яростью десятерых, а все его уроки обернулись быстротой и точностью моего клинка, который сверкал и рубил так, словно я держал в руках десять мечей. Здесь, рядом со мной, сражались мой отец, и мастер оружия Лансар Раашару, и все мои братья. Мать моя билась вместе со мной, словно львица, выкрикивая ободрения и предупреждения, защищая меня, призывая выжить любой ценой и вернуться домой. Воистину, целое войско валари встало в тот день в зале, ишканы вместе с мешцами, воины Вааша и Кааша, и мы вместе вонзили острия десяти тысяч ярких кэлам в душу извечного врага.
Паника в битве – ужасная вещь. Победители бросаются на бегущих, яростно звеня сталью о сталь, рыча, словно львы, сверкая глазами. Они настигают обреченных, как чума: здесь воин предупреждающе кричит, а другой заливает фонтаном крови своего соседа. Там алебарда свистит в воздухе, а копейщик отступает в воображаемую безопасность за спины соратников. Остальные тоже начинают подаваться назад, а некоторые даже ломают ряды и бросаются в бегство. Паника, подобно дикому огню по сухой траве, передается от командира к подчиненным. Когда король на поле боя теряет отвагу, у него нет надежды на победу.
Дубина Имайры крушила сталь, мой меч разрубал доспехи стражей, словно ткань, стрелы Атары свистели в воздухе и поражали стражей и клириков, словно молнии с небес… Морйина объял великий страх смерти. Я чувствовал, как сердце дрожит в его груди, и страх расходится волнами, поражая окружающих. Воистину, теперь они сражались как обезумевшие животные, а не как люди, с криками сгрудившись вокруг Морйина.
– Отступайте! Отступайте к воротам! – Его голос перекрыл звон стали.
Командир, который не может обозреть сразу все силы, брошенные против врага, найдет, что битва – это огромное кипящее облако неизвестности. Для воина, пойманного в гуще сверкающих лезвий и потоков крови, битва – тоннель огня. Сжимая в руках Ясный Меч, я вдруг увидел яростную битву в тронной зале Морйина и с высоты птичьего полета, и как яростно сражающийся рыцарь – все сразу. И видение мое было потрясающе ясно. Множество людей впереди двигались на юго-восток – очевидно, Морйин собирался сбежать не через западные врата залы, а через дверь, ведущую в его личные покои. Уже один из клириков выбежал из круга и открыл дверь. Хотя плотно стиснутые стражники и закрывали мне обзор, но я слышал, как простучали по полу его башмаки, а тетива Атары спела свою звенящую песнь смерти. И также я «видел», как он хватается за грудь и падает на пол. Каким-то образом мне было видно, как Лильяна за моей спиной проводит меч сквозь защиту стража и вонзает стальное острие в кольчугу, прикрывающую живот врага. Неподалеку Мэрэм скрестил мечи с мастером-воином. Звон стали отдавался в моей крови, а друг мой бился с яростью и умением, которых я за ним никогда не замечал. Воистину, в тот момент он бился как рыцарь валари, с сердцем, полным огня. Прикончив противника быстрым ударом, он тут же повернулся к следующему.