– Вы не понимаете. – Лорд Ишшур печально покачал головой. – Для него нет никакой надежды. Он сделал выбор. Теперь, прошу, садитесь на лошадей или я позволю лорду Нэдру воспользоваться веревками.
Спорить было бессмысленно. Добрый в глубине души, лорд Ишшур обладал железным характером и твердо решил исполнить волю короля Хэдэру, несмотря на отважное вмешательство мастера Йувейна.
После того как они с лордом Нэдру вернулись к остальным рыцарям, мы приготовились продолжать путь. Тут Мэрэм неожиданно выхватил меч и потряс им, обращаясь в сторону темной дороги.
– Как они разговаривали с тобой! – воскликнул мой друг. – Разве они не помнят, что ты сделал с Сальмелу? Я в жизни не видел такой работы мечом!.. Связать нас веревками, они сказали! Пусть только попробуют дотронуться до тебя, я…
– Мэрэм, прошу, – прервал я его, – прибереги свой пыл до границ Эньо. А теперь поедем, пока еще есть силы.
Говорят, что сарнийские воины едят и спят в седле и пьют кровь из вен своих лошадей, если испытывают жажду. При быстрой езде они способны покрыть около сотни миль в день. Мы и сами ехали всю ночь так быстро, как только могли, но проделали не такой большой путь. Дождь струями стекал по моему плащу, возделанные земли уступили место диким, а я изо всех сил боролся со сном; боль в боку немало этому способствовала. Что до Мэрэма, то он все время наклонялся вперед с громким храпом – только для того чтобы проснуться, почувствовав, что сползает с седла. Казалось, лишь мастеру Йувейну не требовался сон. Он пояснил, что ежедневные медитации позволяют ему практически не испытывать нужды в сладкой дреме. Несмотря на его мирные обеты и доброту, он был очень крепок, как и все братья.
Под утро дождь прекратился и облака разошлись, открыв нашему взору бледнеющие звезды. Рассвет застал нас в широкой зеленой долине, где-то на полпути к Эньо. На востоке, над низкой горной грядой, виднелась половинка красно-золотого солнечного диска. Его струящиеся лучи упали на нас, еще не такие жаркие, чтобы высушить одежду, но все же бодрящие. К востоку, проникая мимо заснеженных пиков Шошанской гряды, на широкой поверхности голубой воды мерцал солнечный свет. Я решил, что это, должно быть, Ош – самое большое, точнее, единственное настоящее озеро Ишки. От его северного берега до границы Ишки, если я правильно помнил, было около пятидесяти миль.
– Я не оскорблю тебя, если скажу, что это прекрасный край? – спросил Мэрэм, ехавший бок о бок со мной. – Почти такой же прекрасный, как Меш.
– Красота никогда не может оскорбить, – ответил я, глядя на друга и пытаясь улыбнуться. – Ничто ведь не мешало тебе строить глазки жене короля Хэдэру?
– Строить глазки? – Мэрэм покраснел. – Ничего подобного! Я лишь выказал ей свое внимание. Нужно быть благодарным миру, создавшему такую красоту.
– Похоже, ты влюбился, – с улыбкой произнес я.
– Да, это так.
– Ты ведь только вчера ее встретил – и даже не был представлен как следует. Как ты мог в нее влюбиться?
– Разве рыбе требуется быть представленной для того, чтобы любить воду? Разве цветку требуется больше секунды, чтобы полюбить солнце?
– Но Айриша – женщина.
– О да, истинная женщина – и что с того? Когда ты заглядываешь женщине в глаза, ты заглядываешь в ее душу. И уже тогда знаешь.
– Думаешь, все так просто?
– Ну конечно – что может быть проще, чем любовь?
На самом деле, что? Не зная ответа, я смежил усталые веки и улыбнулся.
– Как ты думаешь, сколько ей лет? Восемнадцать? – продолжил Мэрэм. – Король Хэдэру решил заронить свое старое семя в такую незрелую почву. Вряд ли оно прорастет. А после смерти короля я вернусь за ней.
– Но как насчет Бихайры? Я думал, ты любишь ее.
– О, моя сладкая Бихайра… Да, наверное, я люблю ее. Но Айришу, пожалуй, я люблю больше.
Интересно, удастся ли Мэрэму вернуться к этим двум женщинам – или вернуться вообще? Король Хэдэру благополучно здравствовал у себя во дворце, а его рыцари все еще вели преследование. В паре сотен ярдов от нас развевались на ветру их яркие сюрко, а боевые кони неутомимо бежали вперед.
Пару раз мы остановились поесть и напоить лошадей. Ишканы вроде бы не возражали против этих коротких передышек. Они могли преследовать нас, доводя до полного изнеможения, но, все-таки будучи рыцарями, не хотели убивать наших лошадей. Утро постепенно переходило в день, солнце светило все ярче. Оно нагрело мои доспехи; хорошо, что ткань сюрко закрывает большую часть разогретых стальных колечек. Дневное тепло разморило меня, и я с трудом различал каменные громады гор на востоке и высочайшие пики впереди. К полудню мы проехали мимо Йарвэна, прелестного маленького городка, напомнившего мне Лэшку в Меше. Я полагал, что граница Эньо и мост Ару-Эдар лежат в десяти или двенадцати милях дальше по дороге, так что позволил Эльтару остановиться и повернулся к Мэрэму и мастеру Йувейну.
– Будет лучше, если дальше вы поедете без меня.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Мэрэм.
Я указал на дорогу, стремившуюся на север подобно сверкающей каменной ленте.
– Ишканы не последуют за вами через мост.
– А куда поедешь ты?
Теперь я указал на холмистую местность между озером Ош и горами на севере.
– Если только менестрель моего отца не соврал, дальше к западу есть проход. Встретимся в Сауво через несколько дней.
Я пояснил, что в Сауво король Дэнаша сможет предоставить нам убежище, а ишканы туда не сунутся.
Мастер Йувейн подогнал лошадь поближе и прохладной рукой дотронулся до моего лба.
– Ты весь горишь, Вэлаша, – лихорадка может убить тебя прежде, чем это сделают ишканы. Тебе нужен отдых.
– Не спорю. – Я на мгновение прикрыл глаза и попытался вспомнить, зачем вообще отправился в это бесконечное путешествие. – А миру нужен покой, но он все равно должен вращаться.
– Мы не оставим тебя одного, – сказал мастер Йувейн.
– Да, не оставим, – подхватил Мэрэм. Теперь, когда он произнес эти слова, на его лице отразилось сомнение, однако он продолжал разглагольствовать: – Мы последуем за тобой даже сквозь врата ада, мой друг!
– А как ты думаешь, куда мы направляемся? – улыбнулся я. С этими словами я повернул Эльтару на запад и съехал с дороги.
Ишканы, должно быть, встревоженные новым направлением нашего пути, сдвинули ряды и подъехали ближе. Почва под копытами лошадей была слишком бедной для того, чтобы выращивать на ней злаки, так что ферм здесь было немного. Редкие деревья давно вырубили на дрова или для строительных проектов. Я надеялся найди какую-нибудь более серьезную защиту от безжалостной бдительности лорда Ишшура и лорда Нэдру. Воистину, я надеялся на густые леса, в которых мы могли бы затеряться.
В этой части Ишки леса росли только на крутых склонах гор, возвышавшихся на севере. Я решил было ехать прямо туда, однако усомнился, что это удачная мысль. Вряд ли я или наши лошади, даже Эльтару, найдем в себе силы пересечь эту каменистую территорию. И даже если мы сбежим от лорда Ишшура и его рыцарей, нам предстоит миновать один из трех проходов в этой части границы. Любой гарнизон, охраняющий их, задержит нас до тех пор, пока не подъедет лорд Ишшур. Единственный неохраняемый проход – если его можно так назвать – лежал несколькими милями дальше, за голыми волнистыми предгорьями. Я собрал всю свою волю для того, чтобы направить Эльтару по этому пути; впрочем, ничего лучшего придумать все равно не удалось.
Так я последовал за солнцем, а мастер Йувейн и Мэрэм последовали за мной. Это был, пожалуй, самый длинный день в моей жизни. Бок болел так, словно меч Сальмелу остался в ране, кости ныли. Через несколько часов местность вокруг нас, казалось, превратилась в море пылающей зелени. Я дремал в седле во власти лихорадочных видений, время от времени почти сползая со спины Эльтару, но каждый раз он предупреждал неминуемое падение. Его доверие меня поражало – ведь я вел его в места, которых никто из нас никогда не видел.
Сумерки не сделали наш путь легче. Если бы не полная луна, поднявшаяся над холмами, мы вообще не смогли бы ехать дальше. Я постарался сосредоточить взгляд на высоком заснеженном пике, вырисовывавшемся на черном небе прямо перед нами, там, где более низкие северные горы встречались с Шошанской грядой и образовывали огромную каменную петлю. Однако мои глаза словно были засыпаны песком, и я с трудом держал их открытыми. Я так устал, что даже не смог проглотить кусок хлеба, который мастер Йувейн попытался вложить мне в рот, как птица, кормящая своего птенца. Все, на что меня хватило, это сделать несколько глотков воды. Я знал, что вскоре неминуемо свалюсь со спины Эльтару, невзирая на всю его любовь ко мне, и найду забвение в благоуханном вереске, покрывавшем холмы. Тогда пусть приходит лорд Нэдру…