Подходя к двери гостиной, я услышал, что перепалка разгорелась с новой силой.
- Он неизлечимо болен. Не-из-ле-чи-мо. И тебе еще три года назад сказали об этом. Ав-то-ри-тет-нейшие эксперты, на минуточку! И в тринадцать, когда будет присваиваться окончательная категория, ему не светит получить выше «С»: астма, близорукость и к тому же избыточный вес. А ты и сама прекрасно знаешь, что это фактически приговор!
- В последнее время он чувствует себя гораздо лучше. Одышка почти исчезла.
- Потому что в квартире стоит очиститель воздуха, который стоит как автомобиль бизнес-класса. И это в то время, когда тебе приходится каждое утро добираться на студию на метро! А во сколько обходятся лекарства?
- Когда ребенок болен... любые деньги найдешь. Убьешь, украдешь, но найдешь... Ты поймешь, когда у тебя появится свой ребенок.
- Не пойму. Никогда не пойму. И, к твоему сведению, я не собираюсь играть в русскую рулетку. Я возьму ребенка с очищенными генами. И по условиям контракта, если в течение первых трех лет его жизни будут выявлены какие-то серьезные наследственные заболевания, я смогу сдать его обратно, и мне выплатят компенсацию всех расходов. И даже неустойку за моральный вред!
- Господи... Да ты живая вообще? Ну, скажи - зачем тебе этот ребенок?! Не мучь ты ни его, ни себя, бога ради...
- Уж кто мучает своего ребенка, так это ты! Тебе прекрасно известно, что с вероятностью девяносто процентов у него разовьется тяжелая неизлечимая форма астмы, он будет инвалидом, не способным содержать себя и уж тем более оплачивать лечение.
- А я верю в оставшиеся десять процентов! И всегда буду верить!
- Не обманывай хотя бы саму себя! И ты, и я прекрасно знаем: он обречен, и гуманнее не затягивать агонию. Если ты действительно его любишь, ты не должна допустить, чтобы он страдал - тем более, что есть масса благотворительных организаций, готовых взять на себя все заботы!
В ответ раздались лишь сдавленные рыдания. Ну, нет, это уже чересчур!
- Убирайся вон, мерзкая ведьма! - заорал я, влетая в гостиную.
- Крис! Ты что, подслушивал под дверью?! - в глазах мамы застыл ужас.
- Убирайся вон! - медленно повторил я, не сводя взгляда с Кимберли.
- Вот-вот, полюбуйся, что за чудовище ты вырастила на свою голову, - прошипела тетка. - Ноги моей больше в этом доме не будет!
Она выскочила из гостиной, как ошпаренная, а я присел на подлокотник маминого кресла и обнял ее худенькие подрагивающие плечи.
- Крис, все, что она тут говорила - это полная ерунда! Мы обязательно победим эту проклятую астму. Ты же сам замечаешь улучшения, разве нет?!
- Конечно, мам! Да я здоров, как бык!
И тут она снова разрыдалась. Ну, вот где логика?
Глава IV
Я живу, вижу и не понимаю, я живу в мире, который кто-то придумал, не затруднившись объяснить его мне, а, может быть, и себе. Тоска по пониманию. Вот чем я болен - тоской по пониманию.
Аркадий и Борис Стругацкие. «Улитка на склоне»
Весь следующий месяц я был просто паинькой: до ряби в глазах разбирал сольфеджио, дышал ингаляциями с горькими травами, зубрил неправильные глаголы и даже не шатался ночами по Луне. Все равно Роба услали в клинику, а без него это стало совсем не так интересно. Обидно, что мы с ним даже попрощаться не успели. Он не выходил на связь несколько дней, а затем прислал короткое сообщение, что, дескать, сейчас проходит комплексную диагностику на ультра-современной аппаратуре и чувствует себя настоящим космонавтом перед полетом. В медицинском центре строгий карантин, даже ближайшим родственникам навещать запрещено. Свой майджет ему пришлось сдать, чтобы звонки и разговоры не нарушали покой пациентов.
Ну что ж, как выяснилось, не так уж страшно в клинике на самом деле, как мы тут напридумывали. Хоть одна хорошая новость! Интересно, удалось ли ему незаметно пронести в палату кораблик или он пылится сейчас где-нибудь на темном складе?
Все эти дни в мыслях я постоянно возвращался на Каштановую аллею. Вспоминал разговор с Келлером и его наполненный музыкой и запахом цветущих деревьев дом, но чаще - пухлую теплую ладонь Анники, доверчивый взгляд ее круглых, как пуговицы, глаз. И то, как напряглась спина Хайди, когда малышка спросила, приду ли я в гости. «Конечно!», - пообещал я, лишь бы только она выпустила мою руку. Но нет смысла обманывать себя - я на самом деле хотел увидеть их вновь. Вот только как улизнуть из дома? Еще одна внезапная «поломка» Грейси выглядела бы крайне подозрительно. Еще, чего доброго, мама решит отправить ее в утиль. Она давно уже поговаривает, что пора отправить Грейси на пенсию и завести хаусхэлпера седьмого поколения, но я, если начистоту, чертовски привязан к старушке. Она живет с нами, сколько я себя помню. И пусть кто-то сочтет меня ненормальным, для меня она гораздо больше, чем базовая модель GRS-243 с голосовым управлением. Она - Грейси, наша Грейси, и этим все сказано.