Когда набралось человек пятнадцать, сестра Филди повела нас через лабиринт анфилад, переходов и лестниц. Я даже не пытался запомнить путь - все равно в тусклом свете фонаря видно было не дальше, чем на пять шагов. Больше половины кроватей в спальне были уже заняты. Кое-как отыскав свободную койку, я рухнул, даже не сняв кеды, и сразу же провалился в сон.
Глава VII
Понедельник начинается в субботу, это значит: нет праздника в нашей жизни, будни переходят снова в будни, серое остается серым, тусклое - тусклым...
Аркадий и Борис Стругацкие. «Понедельник начинается в субботу»
Казалось, я проспал всего пару минут - возможно, так и было на самом деле - как раздался оглушительный трезвон. Я с трудом разлепил глаза. В предрассветных сумерках очертания предметов выглядели зыбкими, ускользающими. Я никак не мог сообразить, где я и как здесь очутился, да и вообще - наяву все это или во сне. Вокруг на кроватях с таким же обескураженным видом озирались парни - всклокоченные, заспанные, сердитые. Трезвон прекратился так же внезапно, как и начался. Металлический голос, лишенный интонаций, произнес:
- Доброе утро. Сегодня шестнадцатое июня, вторник. Точное время - пять часов тридцать одна минута. Через пятнадцать минут все пациенты должны собраться в холле главного корпуса. Хорошего дня.
В ушах все еще звенело. Я сунул голову под подушку, надеясь выгадать хотя бы пару минут.
- Смотрите, смотрите - я летаю, - заорал кто-то совсем рядом.
Я приоткрыл один глаз - худой пацаненок лет десяти с копной черных кудрей скакал на кровати, пытаясь разглядеть что-то в высоко прорубленном окне.
- А ну-ка, пусти, мелкий, - тот рыжий парень, за которым я плелся вчера, влез на кровать и тоже подпрыгнул так, что пружины жалобно взвизгнули. Это стало сигналом к всеобщему помешательству: все стали скакать и бросаться подушками.
Хотя нет, не все. Незнакомые мальчишки - видимо, из стареньких тут, в клинике - безучастно сидели на своих идеально заправленных кроватях, сложив ладони на коленях. На них были одинаковые бирюзовые пижамы, а головы обриты наголо. Когда я встретился взглядом с одним из них и весело бросил: «Привет!», он только испуганно заморгал.
Пожав плечами, я поплелся умываться, пока вся эта орава не опомнилась - а то к раковине будет уже не пробиться. Вода в кране оказалась просто ледяной, взбодрила не хуже утреннего кофе. Наскоро сполоснув лицо и пригладив волосы, я вернулся в спальню. Похоже, объявление по радио никто не воспринял всерьез - пацаны колошматили друг друга подушками, прыгали на кроватях и перекидывали чей-то грязный носок.
На пороге спальни в полной растерянности стояла сестра Филди. В утреннем свете мне бросилось в глаза, что она совсем молоденькая, всего на пару лет старше нас. И многие парни в спальне, как тот, рыжий, были выше нее на целую голову. Она смотрела на бедлам, творившийся в спальне, расширенными от ужаса глазами и лепетала:
- Что же это такое? Немедленно прекратите! Мы должны быть в главном корпусе через десять минут! Старшая сестра будет в ярости...
И так что-то жалко ее стало, честное слово. Как будто мы все ее сильно подвели. Я набрал полную грудь воздуха и свистнул. Так громко вышло, даже у самого уши заложило. Все на мгновение замолкли и обернулись ко мне.
- О, у нас завелся свистунишка? - рыжий подошел ко мне разболтанной походкой, гнусно усмехаясь. Все вокруг заржали.
- Сестра Филди сказала, что у нас десять минут на сборы. Так что кончайте дурью маяться, - я кожей чувствовал, что меня со всех сторон сверлят безжалостными взглядами и стоит кому-то крикнуть: «Бей его!» - все набросятся, как стая гончих.
- А ты вообще кто?
- Моего друга зовут Крис, - неожиданно встрял Бруно. От волнения его конопатое лицо пошло красными пятнами.
- Дело твое, конечно, - сказал я, обращаясь к этому самодовольному типу, - но я слышал, что за нарушение режима по головке не погладят, - я отвернулся и нарочито медленно и аккуратно стал застилать постель, хотя внутри все так и трепыхалось. Верзила тяжело сопел за моей спиной.
- Мальчики, пожалуйста, следуйте за мной, - прозвенел голос сестры Филди.
Краем глаза я заметил, что парни обменялись взглядами, а затем один за другим нехотя поплелись к выходу. Я разгладил потной ладонью невидимую складку на покрывале и вышел из спальни одним из последних.
- Спасибо, Бруно, - шепнул я, когда мы шли по длинному коридору с высоченным сводчатым потолком.
- Да ладно, что я сделал-то? - пробормотал он.
Я помолчал. Слова казались слащавыми, как если бы их полили кленовым сиропом. Но там, в спальне, я впервые осознал, какая эта огромная разница - стоять одному против всех или знать, что за твоим плечом друг. И пусть, если бы все-таки началась стычка, мы с Бруно не выстояли бы и пяти минут. Все равно - я был не один.