- Так вот, Петер Штрубе был моим приятелем, и он ни словом не обмолвился о том, что его выписывают. Вечером он надел пижаму и лег спать, а утром его кровать была пуста. Накануне он божился, что видел призрака. Так же близко, как ты меня сейчас. Все это слышали, так ведь, парни?
В спальне повисла звенящая тишина. Я слышал, как рядом учащенно дышит Бруно. Эта шутка с призраком уже переставала казаться забавной. Пора было поставить Оскара на место.
- И где же этот самый Штрубе видел Стеклянную Баронессу?
- У библиотеки. Его отправили разобрать книги, он припозднился и задержался там до самой ночи.
- Отлично, спорим на что угодно, что я наведаюсь туда в полнолуние и никого не встречу?
- Ага, так я и купился! Проторчишь в туалете - и будешь из себя героя корчить. Вот что - в доказательство принесешь книгу!
- Раз ты настаиваешь, - пожал плечами я.
Оскар смерил меня недоверчивым взглядом.
- Ты полный придурок, если пойдешь в библиотеку ночью, да еще и в полнолуние.
- Мне плевать. Так спорим или нет?
- На что?
- На три пайки хлеба.
- Идет. Только вот если ты не вернешься, твой долг отдаст приятель.
Бруно, который поневоле оказался втянут в этот глупый спор, только растерянно моргнул.
Весь следующий день я чувствовал себя паршиво. Все вокруг беззастенчиво пялились и шептались за моей спиной о дурацком споре. А Оскар начал принимать ставки на то, что я струшу. Ну, или пропаду. Ставка - обеденная пайка хлеба. И на то, что я вернусь с ночной вылазки живым и невредимым, поставил только Бруно.
- Дружище, да ты станешь хлебным королем! - я хлопнул Бруно по плечу, чтобы приободрить. Но он только грустно усмехнулся.
- Я пойду с тобой.
- Брось! Ты что, всерьез веришь во все эти бредни о призраках? Я выиграю спор и утру нос Оскару. Хоть наедимся с тобой до отвала! - Я пытался шутить, хотя на душе было муторно. Конечно же, я не верил в призраков. Но прогулка по темным путаным коридорам спящего замка не слишком-то радовала. А еще я впервые в жизни оказался в эпицентре событий: все вокруг смотрят на тебя и ждут геройского поступка. Ну, или отчаянной глупости, что, в принципе, одно и то же. И будь ты хоть самым храбрым человеком на земле, груз чужих ожиданий давит так, что коленки начинают предательски подрагивать. А я не был сорви-головой. Просто мне не нравятся, когда людям пудрят мозги, вынуждая их бояться собственной тени.
На ужине, через силу заталкивая в рот подгоревший картофель, я заметил, что наш стол, как магнит, притягивает взгляды всех вокруг. А потом меня в коридоре нагнали две девчонки в красных пижамах. Смущаясь, одна из них быстро сунула мне в руку записку, и они убежали. Я развернул и прочел: «Мы тебя не забудем».
- Похоже, ты становишься популярным, - присвистнул Бруно, прочитав записку из-за моего плеча.
Глава IX
Только тот достигнет цели, кто не знает слова «страх»... Аркадий и Борис Стругацкие. «Понедельник начинается в субботу»
И вот наступило полнолуние. Весь день наши поглядывали на меня с опаской - словно стоит только взойти луне, я покроюсь волчьей шерстью. Ровно в четверть десятого все были уже в постелях и нетерпеливо посматривали на большие настенные часы, дожидаясь отбоя. Сестра Филди, которая зашла пожелать спокойной ночи, замерла на пороге, ожидая подвоха.
- Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, - произнесла она, медленно обводя нас взглядом. - А ну, выкладывайте, что задумали? Макс?
- Оскар сказал, что тех, кто не будет спать, ночью утащит Стеклянная Баронесса, - буркнул мелкий.
- Глупыш, - улыбнулась сестра Филди. - Это все не взаправду. Просто страшная сказка. Хороших снов!
Но, похоже, в эту ночь никто в отряде спать не собирался. По крайней мере, до полуночи. Когда на часах было без четверти двенадцать, Оскар стал подвывать замогильным голосом:
- По-оо-ра-аа!
Так не хотелось вылезать из-под теплого одеяла, просто ужас. Мысленно я уже трижды проклял себя за эту дурацкую затею. Но выбора не было. Я дождался, пока ночной санитар, тихо позвякивая связкой ключей на поясе, пройдет мимо, и тихо выскользнул из спальни. Коридор тонул в полумраке. Каменные плиты пола был просто ледяными, и я пожалел, что пошел босиком. Но не возвращаться же - можно только представить, каким улюлюканьем и насмешками встретили бы меня в спальне.
Ночью замок выглядел совершенно иначе. Рыцарские доспехи, стоявшие в гулких залах, уже не напоминали ржавую жестянку. В лунном свете, который лился из высоких стрельчатых окон, они отливали благородным серебром. Полумрак скрыл потертости и прорехи старинных гобеленов, на которых были вытканы сцены охоты: вот свора гончих псов вьется вокруг всадника, который подносит ко рту витой рог. Вот кавалькада преследует раненого вепря, истекающего кровью. А благородные дамы и кавалеры чинно танцуют на пиру.