- Лис! Лис, проснись! Ты слышишь меня? - Элиза склонилась надо мной, и в ее глазах - темная тревога. Я больше не чувствовал ремней, которыми был пристегнут к кушетке, и попытался сесть. Голова кружилась, и все звуки пробивались словно сквозь толщу воды. Потом я увидел Фриду. Она сидела на полу у соседней кушетки и рыдала в голос. «Видимо, я еще сплю, - подумал я. - Фрида никогда не плачет. Так говорил Ранбир. А где же он сам?..».
Я сполз на пол и вцепился в Фриду - это дало силы сделать еще один вдох и осознать до конца. Ранбир - под простыней, покрытой ржавыми пятнами. Я увидел распухшее от слез лицо Фриды и вдруг осознал: она потеряла гораздо больше, чем друга. Возможно, она и сама поняла это только сейчас.
Я нашел глазами Элизу. Она держала на руках Лукаса, который по-совиному таращил глаза. Коломбина с грязными разводами на зареванном лице вцепилась в ее юбку.
- Кто еще? - хрипло спросил я.
- Дафна.
- А Бен?
- Я тут.
Ухватившись за кушетку, я медленно встал. Бен, сжимая в руках швабру, стоял около Вагнера и профессора. Руки Вагнера были связаны за спиной, а из разбитой губы бежала струйка крови.
- Хорошо. Все проснулись... Почти все... Пора идти.
- Ты что, так и уйдешь?! Не дав мне возможности сказать хоть слово в свою защиту? Элиза... Ты клялась, что любишь меня...
- Мой Генри давно умер. А тебе мне сказать нечего.
- Элиза, постой!.. Все вышло так ужасно... глупо. Я не учел, что ты так привяжешься к моему зверинцу. Три года я искал лекарство от прогерии, но благодаря чистой случайности открыл комбинацию генов, которая способна остановить биологические часы. Один крошечный надрез: в гипофиз вживляется капсула, выделяющая микродозы препарата, блокирующего старение. На уровне клеток запускается механизм самоочищения, организм полностью обновляется, бесследно уходят все болезни... Продав две-три капсулы препарата арабским шейхам, мы могли бы купить затерянный в океане тропический остров и жить там, бессмертные и прекрасные, как античные боги... Я три года жил мечтой, собирая ту самую, единственно верную комбинацию генов. Я почти отчаялся! Я исследовал огромные, огромные массивы данных, выискивая носителей нужных генов на двух континентах. И вот теперь, когда я уже был в одном шаге от успеха... Неужели жалкие, никчемные жизни этих обреченных, больных детей стоят мечты о бессмертии, о вечной любви?
Элиза отвернулась, так и не сказав ни слова. Фрида, пошатываясь, пошла в операционную.
Заметив скальпель в ее руке, профессор вцепился в ручки кресла побелевшими пальцами.
- Ты.. этого того... Девка, не дури! Грех на душу возьмешь, - посиневшими губами залепетал Вагнер.
Бен молча положил на ее плечо огромную ладонь. Но она просто стояла и смотрела на них, и ее глаза были пусты. Я увидел, как по лицу Вагнера сбегают капли пота. Затем Фрида набрала полный рот слюны и харкнула прямо в лицо профессору. Он суетливо утерся. А она, резко повернувшись, подошла к кушетке, приподняла самый край простыни и быстро срезала темную прядь.
- Идем! - коротко бросила она и первой скрылась за дверью. Когда все вышли, Бен аккуратно прислонил швабру к стене и медленно отступил, не сводя взгляда с Вагнера и профессора. Тяжелая дверь медленно захлопнулась. Элиза повернула ключ в замке.
- Чтобы открыть ее, придется взорвать тут все к чертям, - тихо сказала Фрида. - Нужно поспешить, чтобы выбраться из замка, пока Фавр не хватилась.
Оказалось, что у Бена, в котором все привыкли видеть добродушного простака, прекрасная память. Он провел нас через лабиринт переходов подземелья к тому самому проходу в северной стене замка, о котором рассказывал Ранбир. Элиза достала связку ключей, которую она сняла с пояса Вагнера. Похоже, в последние сто лет этим ходом пользовались редко: дверные петли совсем проржавели и жалобно заскрипели, когда мы с Беном, поднатужившись, отворили тяжелые створки.
В лицо пахнуло свежим морозным воздухом. Солнце уже клонилось к закату. Деревья отбрасывали густые лиловые тени.
- Так холодно, - поежилась Коломбина. Никому и в голову не пришло взять теплую одежду или хотя бы одеяла. Перед нами вилась заросшая травой разбитая дорога. Кое-где в прихваченной осенними заморозками грязи виднелись следы протектора грузовика.