Я отполз за угол и, затаив дыхание, прильнул к щели в досках. У двери мялись несколько парней из окружения Гуго. А вот и сам он - зажал рот рыдающей Оливии. Вагнер нервно расхаживал из угла в угол. В правой руке у него был пистолет. На прелой соломе сидела Элиза, прижимая к себе Лукаса. Я проследил за ее полным ужаса взглядом и обмер - в углу, нелепо раскинув руки, лежала Фрида. Ее глаза были широко открыты, а на губах, беззвучно шептавших что-то, выступила алая пена. Я вцепился зубами в кулак, чтобы не заорать.
- Я в последний раз спрашиваю: где остальные? - с трудом сдерживая ярость, прошипел Вагнер.
- Я не знаю, - безучастно прошептала Элиза.
- Ну, хорошо, - Вагнер дал знак Гуго и тот, ухватив Оливию за косу, резко дернул ее, заставив девушку вскрикнуть от боли, а затем приставил нож к ее горлу. Элиза вздрогнула, словно очнувшись, и подняла на него полные слез глаза.
- Где остальные? - повторил Вагнер.
- Я действительно не знаю, клянусь. Днем, когда я была в Шварцвальде, они повздорили с Фридой и ушли. Возможно, уже добрались до станции и сели на проходящий поезд.
- Ну, это вряд ли, - усмехнулся Вагнер. - Так, парни, сестру Филди и эту дамочку - в машину. Мальчонку кончайте.
- Нет! Я сделаю все, что вы скажете. Только не трогайте его!
Вагнер гнусно ухмыльнулся.
- Ладно, все равно этот щенок сдохнет не сегодня, так завтра. Потащишь его сама.
Крепко прижимая к себе Лукаса, Элиза быстро склонилась над Фридой и поцеловала ее в лоб, а потом вышла вслед за Оливией и парнями. Вагнер обвел амбар мрачным взглядом, подошел к Фриде и, грязно выругавшись, сплюнул.
- Поживее, надо еще прочесать лес до рассвета, - рявкнул он и выгнал из подворотни старый пикап. Я проводил взглядом отъезжающий автомобиль и проскользнул в амбар.
- Фрида, Фрида! - позвал я, убирая мокрую прядь с ее лба.
- А, Лисенок, - чуть слышно выдохнула она. - Хорошо, что вы ушли.
- Да-да, ничего не говори... Больно?
- Нет, Лис, не больно. Ни капельки. Когда Ранбир... было больно. Сейчас нет. Ты... скажи маленькой циркачке... что я сожалею... что вечно ее доставала.
- Фрида, что же теперь делать?
- Ты должен... бежать. Рассказать все. И спасти их. Иди.
- Я не могу тебя тут бросить!
- Иди... - она устало закрыла глаза.
И я побежал. Бежал со всех ног, задыхаясь, спотыкаясь о мерзлые комья грязи, падая и вновь поднимаясь. Когда я ввалился в сарай, Коломбина прыгнула на меня, как цирковая обезьянка, и чуть не свалила на землю.
- Ты живой! Что случилось? Мы слышали выстрелы! Я так испугалась! - она и плакала, и смеялась разом. - Где Элиза?
- Вагнер схватил ее, Лукаса и... Фриду и увез в Шварцвальд, - сказал я. У меня просто не хватило духа рассказать им всю правду. - Сейчас идти нельзя - они устроют облаву в лесу. Надо затаиться и переждать еще день.
Коломбина судорожно всхлипнула. Бен подхватил ее на руки и отнес к сваленной в углу куче тряпья. Я сел на пол, опершись спиной о дверной косяк. Фриды больше нет. Кто-то должен занять ее место.
На рассвете в деревне поднялся переполох. В узкую щель в двери я увидел, что на улице собралась кучка бородатых мужчин, у многих в руках были охотничьи ружья. Они мрачно переговаривались, словно дожидаясь чего-то. Потом подъехал знакомый старый пикап, Вагнер дал какие-то указания и все двинулись по дороге. Я выдохнул. Хватило же мне ума не стать подсадной уткой в этой охоте. День тянулся невероятно долго. Живот сводило от голода.
Ближе к вечеру охотники вернулись - грязные, уставшие и злые, и принялись прочесывать все дома в деревне. Когда я увидел, как к сараю идут двое крепких парней, меня охватила настоящая паника. Их вела худенькая девочка лет семи в потертом полушубке. Мы накрылись тряпьем и затаились.
- А тут старый хлам лежит, сами видите. Все, что от автомастерской осталось - что банк не успел забрать, мама сюда после смерти отца и снесла. Здесь и спрятаться-то негде, - тараторила она.
- Закрой рот хоть на минуту, малявка, - оборвал ее один из мужчин. - О, а тут это что? - он заглянул в один из ящиков с инструментами. - Давно искал. На вот, - он бросил ей монету. - Скажешь матери, Отто Мюллер дал. Надо наведаться еще как-нибудь, разобрать ящики - вдруг что и сгодится, - и мужчины, прикурив, вышли. Я перевел дух.
- Ой, погодите, тут еще отцовская куртка была, охотничья! - девчонка метнулась в наш угол и стала ворошить тряпье. Приподняв старое одеяло, она увидела Бена, завизжала и отскочила. Коломбина молитвенно сложила руки, умоляя ее не выдавать нас.
- Что там? - крикнул с улицы один из охотников.
- Крыса! Ужас, как испугалась, - закричала в ответ девчонка. - Прогрызла куртку насквозь.